Чернее чёрного. Весы Фемиды - Найо Марш

по багажнику, как лошадь по крупу. — У нас небольшой утренний «перекус». Это наша первая встреча за последние две недели. У нее была небольшая операция по подтяжке лица. А как ваши дела?

— Потихоньку, — ответил Аллейн, вылезая из машины. — Хотя инспектор Фокс начинает терять терпение.

Фокс сделал вид, что не слышал.

— У вас чудесный автомобиль, мисс Кеттл, — сказал он.

— Моя Араминта? Она славная девочка, — ответила сестра Кеттл, продолжая сиять. — Я вывезла ее в свет навестить больного с люмбаго.

— Капитана Сайса? — предположил Аллейн.

— Его самого.

— Но он уже полностью выздоровел.

— Как знать, — отозвалась сестра Кеттл немного смущенно. — Еще вчера вечером он ужасно мучился.

— Когда вы ушли от него около восьми вечера, он, насколько я понимаю, был еще прикован к постели?

— Да, и ужасно страдал.

— А вот мистер Финн утверждает, что в четверть девятого капитан Сайс вовсю упражнялся из своего шестидесятифунтового лука.

Сестра Кеттл густо покраснела до самых кончиков волос. Аллейн услышал, как его коллега пытался промямлить что-то в защиту медсестры.

— Вот видите! — воскликнула сестра Кеттл. — С люмбаго всегда так! То оно есть, то его нет! — И для убедительности она щелкнула пальцами.

— А вы уверены, мисс Кеттл, что капитан вас не разыгрывал? Прошу прощения, что приходится сомневаться, — поинтересовался Фокс сдавленным голосом.

— Вполне возможно! — ответила та, наградив его взглядом, который можно было назвать лукавым. — Но вовсе не по тем причинам, которые вам, сыщикам, сразу приходят в голову.

Она с энтузиазмом забралась в машину и нажала на клаксон.

— Гони, Джон, и не жалей лошадей! — весело крикнула она и исчезла, окончательно смутившись.

— Если вы срочно не обзаведетесь каким-нибудь хроническим и плохо поддающимся лечению недугом, дружище Фокс, боюсь, что ваши шансы равны нулю, — заметил Аллейн.

— Замечательная женщина! — вздохнул Фокс и добавил довольно двусмысленно: — Какая жалость!

Заправившись, они приехали в полицейский участок.

Здесь их уже ожидал сержант Олифант с полученными из Скотленд-Ярда депешами.

— Отличная работа, — похвалил Аллейн. — Очень оперативно!

Он прочитал первое сообщение.

— «Информация о чешуе форели проверена в Музее естественной истории, Институте по охране форели в британских водоемах и у доктора С. Соломона — ведущего специалиста по этой тематике. Все подтверждают, что у двух разных форелей одинаковых по рисунку чешуек быть не может. Картаретт является признанным авторитетом в этой области».

— Замечательно! — отреагировал Фокс. — С этим все ясно.

Аллейн взял второй листок с сообщением.

— «Извещение о завещании покойного сэра Гарольда Лакландера», — прочитал он. Пробежав его глазами, он сообщил: — Все предельно просто. За исключением обычных выплат слугам, все переходит к вдове и сыну без права отчуждения.

— Как и говорила мисс Кеттл.

— Совершенно верно. Теперь следующая. «Сведения об отставном капитане Королевского флота Джеффри Сайсе. Сингапур, период с 1 марта 195…года по 9 апреля 195… года. Корабль… находился на стоянке в порту Сингапура.

Нахождение на берегу. Деятельность вне службы. Вначале умеренные привычки и спокойное времяпрепровождение. Наносил обычные визиты, но основное время проводил в одиночестве, занимаясь живописью. Позже сошелся с некоей мисс Китти де Вер, с которой познакомился на платном дансинге. При необходимости можем выслать справку о мисс де Вер. Установлено, что Сайс снимал квартиру для де Вер, которую позже познакомил с полковником Картареттом, и та сочеталась браком с последним. Источники…».

Затем следовали имена офицеров, полученные из Морского справочника, и пояснение, что в настоящий момент корабль находится в порту, что позволило получить информацию под грифом «Срочно и конфиденциально».

Аллейн положил листки на стол Олифанта.

— Бедняга Картаретт! — сказал он изменившимся голосом. — И если угодно, бедняга Сайс!

— Да и Китти достойна не меньшей жалости! — заметил Фокс.

4

Перед возвращением в Суивнингс Аллейн и Фокс навестили доктора Кэртиса в больничном морге Чайнинга. Он размещался в крошечной пристройке к скромной больнице, и в том, что тело навсегда покинувшего этот мир полковника находилось в такой непосредственной близости от продолжавшего жить своей жизнью городка, можно было даже найти некую утешающую символичность. Доктор Кэртис, любивший все делать основательно, проводил вскрытие очень тщательно и еще не закончил его. Однако он уже смог подтвердить, что голова была пробита, судя по всему, вторым ударом, но ни один из них не мог объяснить происхождение многочисленных повреждений вокруг колотой раны. По мнению Кэртиса, они были вызваны каким-то надавливанием. Следы повреждения черепа от удара были налицо. Доктор Кэртис не стал исключать возможность нанесения удара стрелой капитана Сайса или острием зонта леди Лакландер, но склонялся к мнению, что из предъявленных ему возможных орудий убийства трость-сиденье подходило на эту роль больше всего. Поиски следов крови могли дать окончательный ответ на этот вопрос. На тряпке для вытирания кистей, бесспорно, имелись пятна крови, но определить ее принадлежность могли только дальнейшие исследования. Тряпка сильно пахла рыбой. Аллейн передал доктору Кэртису все остальные привезенные «сокровища».

— Как только вы освободитесь, я попрошу вас заняться прежде всего следами рыбы. Найдите мне чешуйки от разных рыб на одной одежде, и все остальное решится само собой.

— Вы, видимо, путаете меня с ударником джаз-банда, — добродушно заметил Кэртис, — который перескакивает с одного барабана на другой. Имейте в виду, что сейчас моей главной задачей является вскрытие, а поисками ваших проклятых чешуек может вполне заняться Вилли Роскилл. — Сэр Уильям Роскилл являлся выдающимся химиком, работавшим на министерство внутренних дел.

— Я немедленно позвоню ему, — загорелся Аллейн.

— Не надо, я уже позвонил, и он выехал. Как только мы что-нибудь найдем, сразу сообщим в участок. А что за гонка, Рори? Вы же всегда осаживали не в меру торопливых коллег и напоминали про festina lente.[19] Откуда сейчас такая спешка? Убийство произошло только вчера вечером!

— Это паршивое дело, — ответил Аллейн. — Знаете, я, пожалуй, заберу стрелу со следами крови. В чем бы мне ее унести? Я не хочу, чтобы он…

Окинув взглядом принесенные вещи, детектив выбрал сумку для гольфа Джорджа Лакландера.

— Вот это подойдет, — сказал он и, обмотав наконечник стрелы Сайса тряпкой, сунул ее в сумку. — Паршивое дело, — повторил он и добавил: — Мне от него не по себе.

— И чем оно хуже других?

Но Аллейн не ответил и принялся разглядывать личные вещи подозреваемых, разложенные аккуратными кучками на полке возле секционного стола. Они казались неотъемлемой частью процедуры вскрытия. Первыми лежали две форели: четыре фунта холодного великолепия проигравшей битву Старушки и рядом на тарелке — кости и обглоданные остатки улова полковника. Затем личные вещи выловивших их Картаретта и мистера Финна: одежда, обувь, снасти и шляпа. Новая яркая твидовая