Щит Времени - Пол Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Эверард кусал губу. Он чувствовал, как ускорился его пульс.
– Не уверен, что мне все это нравится.
– Я тоже, сэр. – Новак, закончив наконец кромсать хлеб и колбасу, сделал бутерброды. – Но что я мог поделать? Я играл под дурачка, как мог. Боюсь вот только, что лицедейство – не мое призвание. – Он выпрямился и медленно произнес: – Мне удалось вставить несколько вопросов. Я задал их так, чтобы они выглядели обычным любопытством. Де Мора удовлетворил его. Он кое-что рассказал о себе и о… своей родословной.
Новак протянул бутерброд Эверарду. Тот машинально взял его.
– Продолжай, – пробормотал он, ощущая ледяной холод, сковывающий мозг.
Новак вновь стоял навытяжку.
– У меня было, как вы говорите, подозрение, сэр. Я навел де Мора на разговор о его семье. Вы знаете, как кичатся своими корнями эти аристократы. Отец его происходил из… это, впрочем, не важно, но мать – из семейства Конти из Ананьи. Я как услышал, так чуть не выдал себя. Но сказал, что слышал историю о прославленном рыцаре Лоренцо де Конти, жившем около ста лет назад. Не родственником ли он ему доводится? И оказалось, что родственником, сэр. – Новак расхохотался. – Джакомо – праправнук этого человека. У Лоренцо был один законный ребенок. Вскоре после его рождения Лоренцо отправился во Второй крестовый поход, заболел и умер.
Эверард уставился в пространство.
– Снова Лоренцо, – прошептал он.
– Не понимаю. Похоже на колдовство какое-то. – Новак вздрогнул. – Не хотелось бы иметь дело с магией.
– Нет, – отозвался Эверард бесцветным голосом. – Никаких чар. Но и не совпадение. Слепой случай, всегда скрывающийся под оболочкой того, что называется реальностью… – Он проглотил конец фразы. – Патрулю уже приходилось работать с узловыми точками пространства-времени, которые легко могут изменить картину мира. Но может ли быть причиной не событие, которое произошло или не произошло, а отдельная личность? Лоренцо своего рода громоотвод, молния ударила в него и после смерти. Джакомо очень важен в карьере Фридриха…
Эверард поднялся со стула.
– Вот и ключ к отгадке, Карел. Ты нашел его. Лоренцо не мог умереть в Риньяно. Он еще должен быть активным участником событий тех кризисных лет, в которые мы отправили Ванду.
– Тогда мы обязаны отправиться к ней, – обеспокоенно сказал Новак, только сейчас до конца осознав значительность факта, раскрытого им.
– Конечно…
Дверь распахнулась. Сердце Эверарда заколотилось. Воздух со свистом вырвался сквозь зубы Новака.
Мужчина, стоявший перед ними, был лет сорока, худощавый, с темными волосами, серебрящимися на висках. Атлетического сложения тело облачено в кожаный дублет поверх рубашки и узкие штаны. В руке он держал обнаженный меч. За его спиной застыли еще четверо вооруженных клинками и алебардами людей.
«О-го-го! Целое сборище!»
– Что случилось, синьор Джакомо? – Эверард вовремя опомнился и заговорил на германском диалекте. – Чем обязаны такой чести?
– Ни с места! – скомандовал рыцарь.
Он прекрасно владел и этим языком. Его клинок качнулся вперед, готовый пронзить или разрубить врага.
– Не двигаться! Иначе смерть!
«А мы, естественно, оставили свое оружие в дворцовой оружейной! При нас только столовый нож. Ну и, может быть, еще острота ума…»
– В чем дело, сэр? – задиристо спросил Эверард. – Мы – гости его светлости. Вы забыли?
– Молчать! Руки перед собой! Выходите в коридор!
В ход пошли алебарды. Острие одной из них почти коснулось горла Эверарда. Одно движение – и это такая же верная смерть, как от выстрела из пистолета, только шума будет меньше. Джакомо отступил на несколько шагов назад.
– Синибальдо, Германн! – Голос его звучал мягко, но тем не менее заполнил собой все пространство каменного коридора. – Следуйте за ними, каждый пусть стережет одного. И снимите с них медальоны, которые висят у них на шее, под одеждой. – Затем арестованным: – Будете сопротивляться – вы мертвы!
– Наши передатчики, – прошептал Новак на темпоральном языке. – Холл ничего про нас не сможет узнать.
– Никаких тайных языков! – отрезал Джакомо. И с усмешкой, леденящий холод которой обнаруживал едва сдерживаемое злорадство, добавил: – Скоро мы вызнаем все ваши тайны!
– Это реликвии, – произнес Эверард в отчаянии. – Неужели вы отберете у нас святыни? Берегитесь Божьего гнева, сир!
– Святыни ереси или магии? – отпарировал Джакомо. – За вами вели более пристальное наблюдение, чем вы предполагали. Мы видели, что вы бормотали в них что-то, совсем не похожее на молитву. К кому вы взывали?
– Это исландский обычай.
Эверард почувствовал руку на шее, потом на груди, и цепочка с медальоном скользнула над его головой. Стражник, отобрав и нож, сразу же отошел.
– Разберемся. А теперь вперед! И тихо.
– По какому праву вы нарушаете гостеприимство, оказываемое нам императором? – требовательно спросил Эверард.
– Вы – лазутчики и, похоже, колдуны. Вы солгали, сказав, откуда приехали. – Джакомо поднял свободную руку. – Нет! Я сказал – молчать! – Он, должно быть, хотел на корню пресечь любые попытки сопротивления, сразу заставив их подчиняться. – У меня с самого начала появились подозрения. Ваши рассказы звучали не совсем правдоподобно. Я кое-что знаю о тех землях, из которых якобы происходишь ты, называющий себя Мунаном. Ты достаточно хитер и умен, чтобы провести Пьеро делла Винью, – если, конечно, не он сам тебе платит. Я пригласил твоего напарника и вытянул из него все, что ему известно. – Низкий, торжествующий смех. – То, что он якобы знает. Ты сошел на берег в Дании, Мунан, и нашел его на пристани, где он провел какое-то время. А он плел о раздорах между королем и его братом, между королем и епископом.
– О боже, сэр! – простонал Новак на темпоральном. – Я не знал, как лучше поступить, поэтому пытался выставиться невеждой, но…
Прежде чем Джакомо открыл рот и велел Новаку замолчать, тот, овладев собой, произнес на германском:
– Синьор, я – простой солдат. Откуда мне много знать о таких вещах?
– Ты должен знать, будет война или нет.
«Нас в Патруле остались единицы, – сверлила мысль сознание Эверарда. – Мы не могли предусмотреть все. Карелу преподали общие сведения по истории Дании того периода, но это был наш вариант истории, в которой сыновья Вальдемара Второго начали вражду, а король восстановил против себя епископов, решив обложить храмы налогом, чтобы пустить средства на войну. В этом же мире Фридрих, верно, превратил Германию в государство более сильное, чем та неустойчивая коалиция в нашем мире, и запугал датчан так, что те сплотились, забыв о распрях».
В глазах Новака стояли слезы.
– Простите меня, сэр! – пробормотал он.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!