Горькая истина. Записки и очерки - Леонид Николаевич Кутуков

таком роде вызывает восхищение верующих итальянских коммунистов, которых в этой чудесной стране несоизмеримо больше, чем в Советском Союзе, где большинство членов компартии состоят в ее рядах из соображений оппортунизма.

Либеральная итальянская партия устроила в центре города антисоветскую выставку, где можно видеть советскую продукцию ширпотреба, экземпляры которой привезли из СССР итальянские туристы. Эти жалкие вещи вовсе не похож и на выставленное на советской выставке, что тоже по своему качеству не может поразить европейца — в общем, Советам похвастаться нечем, разве что «спутниками» и астронавтами, но на индустриально коммерческой выставке ими Советы не торгуют!

Неосторожно Советы выставили статую профессора Циолковского, который при проклятом царском режиме досконально продумал и математически рассчитал советские спутники. Неудачно также выставлена большая картина, изображающая русских женщин, таскающих железнодорожные рельсы. Но итальянские коммунистические дуры-посетительницы не отдают себе отчета, что их отечественные главари компартии уготавливают и им такую же участь. Мало удачно выставлена большая картина маслом под названием «Красная армия идет». Это уже специально для нас, белобандитов, воспоминание гражданской войны. По-видимому, изображены кавалеристы Буденного[401] с озверелыми лицами. Когда мы начинали разговаривать с людьми советского персонала выставки, то они, согласно полученному распоряжению, спрашивали нас, почему мы не возвращаемся на родину? Я им указывал на картину с буденновцами и рассказывал, что эти товарищи с нами проделывали, а потому нам еще до сих пор снится иногда, что мы попали в Советский Союз, но, просыпаясь, убеждаемся с облегчением, что это, слава Богу, всего лишь кошмарный сон!

На этот раз я задал моим собеседникам заранее приготовленный вопрос: мне 67 лет, приехал бы я на родину, ну и что бы я стал там делать? Оказывается, что посадили бы меня в какую-нибудь контору года на три, а потом дали бы старческую пенсию! Зная советские жилищные и прочие условия, я просто рассмеялся, хотя плакаты извещали, что среди всего того, что будет к 1980 году, одним из достижений советской власти будет отмена квартирной платы.

Чтобы не повторяться, могу рекомендовать перечитать мою статью в «Часовом» за июнь 1961 года, № 421 «Встречи и разговоры»[402], где я Ленина называл предателем и убийцей, а Хрущева послушным подхалимом Сталина. А теперешним моим собеседникам я сказал, что вот они милые и приличные русские люди, а за всех российских людей стыдно, что перед иностранцами срамят Россию изображением на плакатах и экране шутовской физиономии Хрущева.

Когда мы сказали, что слышали по-итальянски, как громкоговоритель извещал, что вскоре в театре будет концерт советских артистов и что мы хотели бы получить билеты, то наши собеседники сказали нам, что раз мы русские, то никаких билетов нам не нужно и предложили идти всем вместе. Уселись мы в первом ряду, а рядом с нами и позади человек тридцать русских служащих выставки, всего приехало из СССР 200 человек, главным образом, инженеров разных специальностей. На эстраде стали появляться один за другим певцы, проходящие курс пения при знаменитом оперном театре Скала в Милане.

Артисты одеты были более чем скромно, все мужчины, в пиджачках пролетарского изделия и покроя, совсем не выставочных экспонатов. Но когда запели, то это было настоящее чудо: пели по-итальянски без акцента, а голоса были поставлены так, что любой из них смог бы выступить на любой итальянской или иностранной сцене! Один коллега в Америке неосторожно написал, что знаменитый итальянский тенор Ди Стефано[403] пел, как говорится у нас на Руси, «благим матом крича». Так вот, все наши соотечественники пели, как Ди Стефано. Жена и я выразили нашим друзьям собеседникам наше восхищение, сказав, что у певцов настоящая итальянская школа пения. На это мне возразили, что это школа русская. Но когда я сказал, что я упомянул об итальянской школе в виде высшего комплимента, то они тотчас же согласились, что школа эта действительно итальянская, но им не очень нравится, как и нашему коллеге в Америке, что слишком резко. В результате этого разговора я с удовольствием выяснил, что, по всей видимости, низкопоклонство перед Западом кончилось, вспомнив тут же, сколько непоправимого вреда причинило оно нам в свое время.

Когда концерт закончился, то все артисты вышли на эстраду, где директор выставки Червяков благодарил их за доставленное удовольствие. И вот тут мы увидели то, чего еще никогда не видели: аплодировал зал, а артисты на эстраде ответно тоже аплодировали! Это уже по-советски! После концерта мы отправились все вместе в буфет, где выпили по рюмочке водки с российскими нашими закусками, пожелав друг другу, по нашему обычаю, доброго здоровья.

С удостоверением «Часового» я еще несколько раз ходил на выставку, встречаясь совсем дружески с земляками. Выходя с выставки в наилучшем расположении духа, мы встретили группу итальянцев, которые спросили меня, как пройти в ресторан. Я им ответил (я говорю по-итальянски очень хорошо), где находится ресторан, но нарочно сказал, что мы русские эмигранты, противники советской власти. Итальянцы, одни из многочисленных верующих в коммунизм паломников, отнеслись к моему эмигрантскому положению весьма отрицательно, стали хвалить советские достижения, говоря, что до революции в России ничего не было, но был, так сказать, круглый ноль: было рабство и господа секли своих рабов кнутами. Я пробовал было возражать, но пришлось замолчать, так как была явная опасность не только злобной ругани, но даже и драки!

Этот курьезный эпизод только усилил прекрасное впечатление от дружеской встречи с соотечественниками, воочию доказав, что угар первых лет революции в России безвозвратно прошел! Остался лишь режим бесчеловечной жестокости с кучкой негодяев во главе, но быстротекущее время уберет и их, рано или поздно, в преисподнюю!

При выходе с выставки стоит большой стол, на котором лежат толстые тетради, где посетители могут записывать свои мнения и впечатления. Мне удалось действительно развлечься, переводя со смехом соотечественникам дифирамбы советскому строю итальянских идиотов-коммунистов, или записи противников коммунизма вроде: «У вас выставлены прекрасные сельскохозяйственные машины и развешены графики урожайности, но почему же ваше правительство закупает хлеб у капиталистов?». И всё в таком роде. Интересно было бы издать эти записи как на итальянском, так и на русском языках очень было бы полезно это для обоих народов. Но у «буржуев» на всё имеются деньги, но только не на контрпропаганду.

Но что представляли собой в социальном отношении наши русские собеседники? Я бы сказал — «новый класс» технической интеллигенции. Главным образом, молодежь, родившаяся в конце 20-х или даже 30-х годов, а то еще и более молодые. При разговорах с ними выясняется, что они считают, что лишь