Следователь и Колдун - Александр Н. Александров

— Ничего. — Джинн пожал плечами. — Но меня беспокоит то, что ты не смог разглядеть в Мерлине еще кое-что: его человечность. Скоро в тебе останется только холод, Асад.

— Это плохо? — Асад поднял бровь.

— Не знаю, тебе решать. Но люди, в которых остается только холод… Они обычно загадывают желания, от которых в итоге становится хорошо не им, а плохо всем остальным… Кстати, уже столько лет прошло. Ты еще ничего не надумал?

— Когда я надумаю, ты первый об этом узнаешь. А теперь пора выбираться из города — в Аграбе все блицы отслеживаются. И я промок. Идем.

Джин растворился в воздухе, а Асад пошел прочь. Скоро дождь смыл все следы крови с земли, и шел до самого утра, пока в переулок не пришла стража.

Белые стены, белый потолок, белый пол. Белый свет, от которого не спрятаться даже плотно закрыв глаза ладонями. Белый диван, похожий на брусок мрамора, но, тем не менее, очень теплый и мягкий. Белый дым в воздухе.

Асад медленно выдохнул и развел руки в стороны.

Его глаза были закрыты плотной светонепроницаемой повязкой, а в каждой руке зажато по два метательных ножа. Он успокоил сердцебиение, и медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, а затем еще и еще.

Это походило на странный плавный танец, который на глазах становился все быстрее и быстрее; вскоре Асад уже вертелся как волчок. Когда постороннему наблюдателю уже могло бы показаться, что сейчас молодой человек просто разорвется на части от такой скорости, Асад резко замер, разжав пальцы. Ножи пролетели по комнате и с металлическим звоном воткнулись в головы четырех манекенов, расставленных по углам комнаты.

— Неплохо, неплохо.

Это, разумеется, был Мерлин Первый — единственный, кто мог входить в покои Асада без спроса. Он внимательно осмотрел один из ножей, одобрительно хмыкнул и, повернувшись к своему личному убийце, сказал:

— Смотрю, ты постоянно оттачиваешь навыки. Одобряю. Не заржавеешь. Это очень кстати, особенно с учетом того, что тебя ждет работа.

Асад сорвал повязку с глаз и спросил:

— Кто на этот раз? Этот тип из Лютеции? Лантье?

— И за политикой ты, стало быть, тоже следишь. — Мерлин хохотнул. — Вся эта свора колдунов думает, что ты — один из моих бесчисленных консультантов по вопросам «нечего делать», и даже не фильтруют речь в твоем присутствии. Очень, очень хорошо. Политика проще, чем ты думаешь, мой мальчик. Особенно если понять, что она — просто маска на рыле большой денежной свиньи.

Он достал откуда-то из складок своей необъятной мантии небольшую продолговатую коробку и швырнул ее в Асада. Тот, конечно же, легко поймал ее и вопросительно взглянул на колдуна.

— Это подарок, — проворчал тот. — Я знаю, ты любишь такие штуки.

Асад осторожно открыл коробку. Внутри на мягкой подушечке лежало нечто, похожее на рукоять меча.

— Это что?

— Инструмент Силы, Люк. — Мерлин захохотал. — Возьми в руку и нажми на кнопку. Только держи выходным отверстием от себя.

Асад вынул устройство из коробки. Рукоять была тяжелой и приятно холодила ладонь. Он нажал на маленькую бусину, похожую на жемчужину и внезапно из рукояти со свистом вылетела токая как паутинка проволока. Проволока изогнулась, превратившись в некое подобие тонкого лезвия, по которому вверх от рукояти потянулся странный слюдяной блеск.

— Это что? — Асад завороженно смотрел на струи жидкого блеска, струившегося между «проволоки».

— Субмолекулярная сабля. — Мерлин довольно потер ладони. — Новый сувенир из… из другого места. Моргана, конечно, не одобряет, ну да ладно. Эта штуковина может разрезать абсолютно все. Даже алмаз. Пользуйся.

— Я даже не знаю, что сказать… Спасибо.

— Бери-бери. Лучшей благодарность будет, если ты прикончишь этого ублюдка Лантье. Второй Халифат он мне тут хочет устроить, видите ли… Бунты поднимает… Вот сколько человеку нужно чтобы нажраться?! За каким лядом тебе, спрашивается, власть? Нахрена тебе кобыла, если ты ездить не умеешь?! Продать, только продать… Все они такие — наши радетели за народное счастье, за все хорошее против всего плохого… Нет, нет, всех — к стенке. А Лантье… Обставь все так, будто это самоубийство. Мол, лидер оппозиции передозировался «алхимической солью» и помер в постели с двумя сладкими мальчиками. От счастья, надо понимать.

— В борделе? — деловито осведомился Асад.

— Можно и в борделе. Даже лучше всего — в борделе. А вообще… Знаешь, пусть не в борделе, а в имении Лавуазье, лютецианского посла. Прямо, мать его, в экстерриториальной зоне…

Он вдруг резко повернулся к Асаду и строго посмотрел на своего «карманного убийцу».

— Как здоровье, кстати?

— Что? — Асад даже растерялся. — Да как обычно — лучше не бывает… Спасибо, что спросили.

— Угу, угу… — Мерлин заложил руки за спину и медленно прошелся по комнате. — Лучше не бывает, это точно… Твои последние анализы, между прочим, говорят, что здоровье у тебя не просто «лучше не бывает», а как у молодого быка занимающегося боксом и практикующего йогу. И даже лучше.

— Но разве это плохо? — Асад все еще не понимал, куда клонит шеф.

— Это прекрасно! Великолепно! Шикарно… Кстати, я забыл сказать: этот подарок, сабля… Он на день рождения. Ты вообще в курсе, что тебе, милый мой, сегодня стукнуло восемьдесят годочков?

— Ну… — У Асада засосало под ложечкой, — Наверно. Я не слежу.

— А я слежу. — Мерлин хитро прищурился. — И, скажу тебе, далеко не у каждого из моих восьмидесятилетних знакомых такой здоровый цвет лица… Парень, биологически тебе — двадцать. Тебя это не удивляет?

— Кхм… — Асад кашлянул, — Я, вообще-то, не знаю, что ваши алхимики со мной делали. Чем они меня пичкали.

— А я знаю. — Старый колдун приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Асада и понизил голос. — И я прекрасно знаю, что «терапия» которая к тебе применялась не удлиняет жизнь. Она ее укорачивает. По факту ты должен был умереть в районе сорока. А ты жив. И даже более того: все еще молод.

Мерлин сделал шаг назад и уставился на Асада так, словно тот был редким тропическим растением в горшке.

— Твоя кожа раз в сто крепче, чем у обычного человека. При этом она не армирована нановолокном или еще какой хренью. И это не колдовство — нет никаких эфирных возмущений. Идем дальше: клетки твоего организма делятся без каких-либо последствий. Более того: они всегда — абсолютно всегда — делятся безошибочно. В твоем теле не возникает даже того минимума раковых клеток, который оно способно без труда уничтожить. И опять же: ни малейших следов колдовства. Отсюда делаю вывод: Другое вмешательство.

Асад молчал. Его лицо осунулось; кожа приобрела нездоровый восковой оттенок.

Мерлин,