Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад - Евгений Чепкасов

Если совсем честно, то друзей у меня нет. Есть знакомые одноклассники, одногруппники, родственники, а с соседями я не знаком. Исключаем родственников и соседей. Одногруппников всего двое, остальные – одногруппницы: такой уж факультет. И ну их, этих двоих: мне с ними еще учиться. Значит, одноклассники. Они периодически собираются вместе и обкуриваются. Это мне известно. Можно устроить, как у америкашек делается, судя по фильмам. Смешанная компания, выпивка и травка, траханье по углам. Можно устроить с меньшим размахом и не за мои деньги, но с теми же грехами.

– Идея хорошая, – согласился одноклассник. – Но я не понимаю, зачем тебе это. Или ты изменился за полтора года?

– Считай, что собираю материал для рассказа. Территория моя, вся фигня в складчину, с девчонок можно поменьше взять или вообще на халяву… Девчонки – не обязательно наши, но чтобы парность была. И мне какую-нибудь тоже, посговорчивее и не крокодила… Материал для рассказа.

– Искусство требует жертв, я понял… А не обидно будет, если лажа получится? Жертвы принесешь, а напишешь лажу…

– Плевать я хотел на эти жертвы.

– Тогда другое дело. Ты изменился, чувак.

– Принимай гостей.

– Проходите.

– Ты один дома?

– Да. И не будет никого. Можете хоть ночевать.

– Круто.

Они прошли. Три одноклассника и четыре девушки. Девушки незнакомые. Точнее, мне не знакомые. Ничего так, не крокодилы. Одна, кажется, малолетка. Вскоре выяснилось, что она-то мне и досталась. Восьмиклассница, как у Цоя. «Ты любишь своих кукол и воздушные шары». Нет, не восьмиклассница, просто имидж такой. Совершеннолетняя, Светой зовут. Верю – почему бы не поверить…

Классе в пятом, помню, я на каком-то концерте сел рядом с девчонкой. И сказал другим пацанам, что девчонки тоже люди. Это было очень смело. Сесть рядом с девчонкой считалось позором для пацана. Но после этого случая одноклассники посмотрели на меня с уважением, а на девчонок – с интересом.

В старших классах я как-то зажался. Может быть, потому что прочитал у апостола Павла о блудниках. О том, что тела наши – члены Христовы. И что соединяясь с блудницами… Это было страшно. И я слушал треп одноклассников об их любовных похождениях не с завистью, а с ужасом. «Отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!» А одноклассники смеялись надо мной.

На «факультете невест» я научился, не краснея, разговаривать с девушками. На конкретные и отвлеченные темы. Еще научился отшучиваться, если разговоры эти становились слишком конкретными или слишком отвлеченными. Так что ни прямая атака, ни обходной маневр со стороны девушек не увенчивались успехом. В последнее время они и пытаться почти перестали. Но поговорить любили: всё-таки парень и, к тому же, рассказы пишет.

Я смотрел на Свету и думал: «Не слишком ли быстро веса наращиваю?» Она была маленькая и худенькая, узкобедрая, но с развитой грудью. Такую, наверное, очень приятно взять на руки и нести куда-нибудь… Но не слишком ли быстро?..

Девушки план курить отказались, но охотно пили вино и танцевали. Хорошо, что кто-то догадался захватить соответствующую музыку. А то пришлось бы вальсировать под Штрауса…

Обкурка не произвела на меня особого впечатления. Как всё это выглядит, я и так знал. Сто раз расспрашивал, потому что хотел написать рассказ о плановиках. И видел их тоже, обкуренных. Они специально пришли к моему подъезду и позвали меня. Чтобы посмотрел и запомнил. Любителей русской литературы. А теперь обкурился – и никакого эффекта. Пусть один костыль на четверых – но остальные смеются же!..

– Ничего, – утешали меня. – С первого раза мало кто раскуривается.

– Ничего, – пробормотал я. – Крестик поставить можно.

Через некоторое время мы со Светой оказались вдвоем на кухне. Из ванной слышалась какая-то возня. Что-то там упало. Наверное, стаканчик с зубной пастой и щетками. Девушка мотнула головой в сторону ванной комнаты и заговорщицки усмехнулась. Я снисходительно улыбнулся, тоже молча. Молчали и слушали.

– Я тебя вот что спросить хотела, – нарушила она молчание. – Почему у тебя везде иконы? Даже на кухне.

– В ванной и в туалете нет. И еще в коридоре нет и на балконе. А что?

– Просто так. Просто когда иконы… Хорошо им там, в ванной…

Света виновато улыбнулась и посмотрела на икону Успения.

– Это Рождество?

– Наоборот. Вокруг Богородицы не волхвы и пастухи, а апостолы. Они пришли попрощаться, потому что Богородица умерла.

– А Христос?

– Христос сверху, принимает душу Своей Матери. Ты не прочь со мной поцеловаться, но стесняешься при иконе. Так?

– Ты какой-то странный. Я вообще могу остаться, если хочешь. Ты мне сразу понравился…

– Вот, смотри, я повернул ее к стене. Давай, начинай, я не умею.

– Чего не умеешь?

– Целоваться, блин, не умею. Ты у меня первая – поняла?

– Ничего себе! Тогда давай подождем, пока другие уйдут. В первый раз так нельзя – в ванной и всё такое…

Я удивленно улыбнулся.

В комнате было темно. Икона Спасителя был повернута ликом в угол. Как наказанная. Всё случилось очень просто.

– Что ты делаешь? – спросила Света.

– Ставлю крестики.

– Где ты их ставишь?

– Неважно… Ты умеешь гадать?

– С чего это ты вдруг?

– «Раз в крещенский вечерок девушки гадали». Это завтрашний вечер.

– А что за девушки?

– Неважно, это цитата. Дальше – «за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали». Все девушки немножко ведьмы. Ты умеешь гадать с блюдцем по буквенному кругу? У нас в классе девчонки так гадали. Умеешь?

– Умею. Хочешь, чтобы мы вдвоем погадали?

– Да. Именно так. И непременно завтра.

– Ладно, я всё принесу. А я тебе нравлюсь хоть немного?

– Спросишь завтра у духов, – пошутил я.

– Это ты вертишь блюдце? – спросил я у Светы во время гадания.

– Нет, – ответила она. – Не отвлекайся.

– Тогда скажи мне, дух, девичью фамилию моей матери.

Блюдце ответило верно. Оно легко скользило по буквенному кругу и останавливалось возле нужной буквы. И не просто останавливалось, но и педантично проворачивалось на месте. Пока стрелка на боку блюдца не уткнется в эту букву. Блюдце скользило плавно и стремительно. Мне даже казалось, что если отдернуть руки, оно не остановится. Будет как в сказке, наливное яблочко по блюдечку. Перпетуум мобиле.