Второе пророчество - Татьяна Устименко

— Ева! — предостерегающе прикрикнул он. — Предупреждаю — лучше не зли меня, не доводи меня до беды!

— А мне наплевать, — устало откликнулась я. — Пойми, ты мне безразличен, и никуда я с тобой не пойду. Делай что хочешь! — Я отлично знала, насколько ограничивает любые действия эта понукающая, якобы все разрешающая фраза. — Я тебе не достанусь!

— Ах так, — неожиданно взревел Вадим, — тогда не доставайся ты никому! — Он коротким прыжком преодолел разделяющее нас расстояние, выхватил из кармана своего модного пальто длинный обнаженный стилет и вонзил его в мою грудь, попав точно в левую половину, на полторы ладони ниже ключицы. — Умри, дрянь!

— Нет, — панически заверещал герр Крюгер, — только не в сердце, умоляю вас! Чаладанью нельзя убивать…

Я еще успела восхититься безбрежностью ночного неба, простирающегося у нас над головами и почему-то пьяно качающегося вблизи от моих глаз, тоненько вскрикнула от страшной боли, разливающейся по телу, и, грузно опрокинувшись назад, рухнула вниз — в холодную речную воду…

В окутывающую меня тишину ворвалась какофония посторонних надоедливых звуков: свист, треск, шум. Я недовольно поелозила затылком по чему-то мягкому, приятному и рывком распахнула глаза…

Дорогой натяжной потолок нежно-кремового цвета… Ниже него начинаются отделанные светло-розовым кафелем стены. Я лежу на высокой кровати из никелированной стали с кучей поднимающихся, откидывающихся деталей и с прочими непонятными прибамбасами. Удобная ортопедическая подушка, с которой свисают пряди моих распущенных волос… Методично капает лекарство в фильтре капельницы, присоединенной к моей правой руке. Чуть слышно гудит мотор кардиоприбора, вырисовывая на мониторе ломаную синюю линию, фальшиво посвистывает помпа, нагнетая чистый воздух, бережно вентилирующий мои легкие. Издалека доносится приглушенный гул множества человеческих голосов. Пахнет валерьянкой, ромашкой и каким-то синтетическим антисептиком. Как говорится — современная медицина не лечит, а лишь продлевает возможность вести неправильный образ жизни. Например, выходить замуж за оборотня, спать с убийцей, падать с моста и т. д. На этой оптимистичной нотке мне становится понятно — я нахожусь в больнице.

Поворачиваю голову и удивленно хлопаю ресницами, а губы сами собой расплываются в широкой счастливой улыбке, потому что на подоконнике моей палаты сидит Рейн, небрежно развалившись и поставив на батарею отопления правую, согнутую в колене ногу, обутую в белый сапог. Холодные, как снежинки, глаза Изгоя внимательно следят за мной, к вискам бегут две ироничные морщинки. Любимое, такое родное лицо внешне не выражает ничего, но я чувствую, что под наносной маской ледяного спокойствия бушует целая гамма противоречивых чувств. И когда я научусь его понимать?

— Привет! — хрипло говорю я пересохшим от жажды горлом. — Нашлась моя пропажа…

— А я и не думал теряться! — не меняя позы, возражает он. — Кстати, это очень удобно — временно удалиться за кулисы и со стороны наблюдать за твоими героическими подвигами. Ну и подстраховать тебя, конечно, на всякий случай…

— Так уж прямо и за героическими! — с наигранным возмущением ворчу я, стараясь не показывать, какое неизмеримое удовольствие доставляет мне осознание факта, что все это время он незаметно находился рядом и заботился о моей безопасности.

— Не прибедняйся! — тихонько смеется Изгой, шутливо грозя мне пальцем. — Ты много чего успела натворить: добыла важные документы, познакомилась с Кружевницами и Наставником, довела до белого каления Крюгера и Логана, умерла…

— Умерла? — спохватываюсь я, выдергивая из руки иголку капельницы и тревожно шаря у себя по груди. — Правда, что ли?

— Угу, — ультимативно фыркает он. — Забавная аксиома: те люди, которым хорошо, — хотят жить, а те, кому плохо, — не торопятся умирать…

«Точно он это подметил, — мысленно соглашаюсь я. — Я жутко запуталась в своей жизни, так что куда уж хуже-то?» А вслух выдвигаю сомнительную идею:

— Он меня, типа того, убил?

Рейн кивает, делая убедительно-дурашливое лицо, поэтому мое недоверие только возрастает… Я откидываю одеяло и обнаруживаю, что одета в веселенькую розовую пижамку — байковую, с детским, инфантильным рисунком в виде цветочков и мышек. Рейн заинтересованно вытягивает шею, весело, округлившимися глазами, рассматривает мое нелепое одеяние и заразительно смеется.

— Это тебя по приказу влюбленного муженька так гламурно обрядили, не иначе, — уверенно констатирует он с явственными нотками ревности. — Шик, блеск, красота от ушей и до хвоста!

Насмеявшись вволю, я расстегиваю ворот «розового кошмара» и вижу приклеенную лейкопластырем повязку, наложенную на мою грудь чуть выше левой молочной железы. Повязка запятнана кровью. Я отдираю бинт и ощупываю небольшой шрамчик, оставшийся от нанесенной мне раны…

— А чего ты ожидала там найти? — иронично приподнимает брови Рейн, предугадывая мой невысказанный вопрос. — Ну в натуре, фильм ужасов «Иногда они возвращаются», причем — уже вторая серия!

Я облегченно пожимаю плечами и только сейчас обращаю внимание на придвинутый к кровати столик, уставленный стаканами и тарелками с вином, апельсиновым соком, бутербродами и шоколадными конфетами. Желудок тут же издает громкое требовательное урчание, хамски напоминая о терзающем меня голоде. Одной рукой я хватаю шоколадку, второй — сэндвич с копченой колбасой, и, невоспитанно чавкая, лопаю все подряд под одобрительным взглядом Рейна. Еще по воскрешению в морге я запомнила, как много энергии требуется для восстановления всех функций организма и регенерации плоти. Отсюда и мой зверский аппетит…

— Я никогда не сомневался в блестящих умственных способностях Логана, — доверительно сообщает Изгой, — но устроить такое… — Он восхищенно прищелкивает языком. — Немец не знал о редчайшей физиологической особенности рода Корвинов, передающейся по наследству: у вас сердце расположено не слева, как у всех обычных людей и лугару, а справа. Цветение золотых роз, конечно, красиво, но семейная черта — куда как надежнее в определении избранности! Поэтому Логан ничуть не рисковал твоей жизнью, разыгрывая на мосту сей замечательный спектакль. Он убедил немца в твоей гибели, ведь для лугару прямой удар в сердце — смертелен. На некоторое время швабы поверят в твою трагическую кончину и будут оплакивать потерю столь ценного объекта. Но потом они, конечно, докопаются до истины…

— Вадим не собирался мне вредить? — неразборчиво уточнила я сквозь бутерброд.

— Нет, — убежденно покачал головой Рейн. — Как бы ни хотелось мне выставить его в черном цвете, но он все спланировал заранее и рассчитал весьма точно. Он невероятно, просто дьявольски хитер. Специально выбрал для вашей встречи мост Маргит, потому что он возведен на самом глубоком участке Дуная, чтобы ты не смогла удариться при падении о речное дно или обо что-то еще. Под этим мостом нет никаких строительных конструкций. Короче, Логан не позволил бы даже волосу упасть с твоей головы. — В голосе Изгоя смешались ненависть и уважение к неоспоримым достоинствам противника. — Видимо, он и ожидал, что ты проявишь упрямство, а посему разыграл свою партию четко и виртуозно, словно по нотам, не сфальшивив ни разу. А чуть ниже по течению реки уже ждали ликантропы на лодках, быстренько выловившие тебя из воды и доставившие сюда…