Простыми словами. Интервью - Ирина Коростышевская

Существует мнение, будто сильный руководитель — это тот, кто в первую очередь умеет руководить людьми, а потом уже производством. Валерий Викторович, совпадает ли это с вашим представлением?

Мне трудно разделить эти два понятия, потому что руководить производством — это прежде всего руководить людьми. Технические решения могут быть самыми разными, но это не имеет никакого значения. Главное, чтоб результат был тот, который нужен. Важно знать цель, ясно ее видеть, намечать пути наиболее оптимальные.

Что вы называете техническими решениями?

К каждому работнику должен быть разный подход. Главное в руководителе — быть человечным. Понимать чаяния людей. И на этом строить мотивационные процессы.

Как вы определяете, к кому какой подход? Интуитивно?

Наверно, интуитивно. Да и потом, каждый работник сам должен об этом сказать.

Вы обговариваете с людьми условия их работы?

Обязательно. У нас на заводе есть система контрактов, и любой специалист работает по контракту. В нем есть особые условия, где помимо материальных вознаграждений есть еще и стандартный набор поощрительных процедур.

Например, Доска почета?

Когда я пришел на завод и увидел, что она сохранилась, я обрадовался. Недавно я предложил работникам идею — поместить на Доску почета фотографии детей, которые хорошо учатся. Это тоже мотивация. Это тоже процесс заинтересованности. Работнику будет приятно, и он выложится на сто процентов.

Я слышала, что ваш старший сын в этом году окончил тридцать первый лицей с золотой медалью. Вы им гордитесь?

Трудно говорить о своих детях. Можно перехвалить, а я достаточно суеверный. Но пока у Жени все получается. В прошлом году на мировой олимпиаде по физике в Италии он завоевал золотую медаль и его зачислили после десятого класса в МФТИ. Но мы с женой не отпустили его в Москву — маленький был еще.

Успехи вашего сына — это чья заслуга?

Жены. Это ее большая заслуга. Она всегда занималась детьми. А может быть, сплав генов: я в свое время увлекался физикой, жена — математикой. Важно вовремя распознать возможности ребенка. А потом дать этим возможностям раскрыться.

Вы свои возможности реализовали полностью?

Ни один человек не может полностью реализовать свои возможности. Потому что они безграничны. Если кто-то начинает думать, что он реализовался полностью, то ему можно лечь и умереть. Все. Жизнь закончена.

Вы требовательны к людям?

Лучше спросить об этом у них. Мне кажется, что требовательный, причем иногда чересчур. Особенно к близким. Сказывается отрицательное влияние работы: еще не успеваешь остыть и даже с близкими, дома, используешь стереотипные подходы и фразы. Хотя… Иногда я считаю, что у меня мягкий характер, и к самому себе я недостаточно требовательный. Это один из недостатков, с которыми я пытаюсь бороться.

Что вы имеете в виду, когда говорите о мягком характере?

Это когда недостаточно ответственности и целеустремленности. Но, с другой стороны, все эти характеристики относительны. В определенной степени у меня развита ответственность и целеустремленность, но я очень часто склонен к поиску компромиссного, может быть, даже либерального решения, а это приводит к затягиванию в принятии решений. Иногда причиной этому — моя нерешительность.

Вам трудно сказать слово «нет»?

По-разному. Я вообще считаю, что «нет» — это неправильное слово. Нельзя говорить «нет». Сказать можно: «да, но…» Обоснуешь, и все будет понятно.

В течение дня вы улыбаетесь разным людям. Правильно ли я предполагаю, что, когда вы находитесь с близкими и у вас нет необходимости надевать маску и играть роль, вы становитесь менее обаятельным и более жестким?

Отнюдь. В отношении того, что я всегда улыбаюсь, как вы сказали, то это не так. Если приятная беседа, я действительно улыбаюсь. Но я не позирую и не надеваю какую-то маску. Вот вы мне приятны, и я улыбаюсь.

И все-таки, я не верю, что все люди, которым вы улыбаетесь, вам симпатичны.

Улыбка — она ведь разная бывает. Да, я стараюсь не загонять собеседника в страх, стараюсь не выглядеть нахмуренным. И этот подход более правильный, он быстрее приводит к результату. Но мне не хочется, чтоб вы делали акцент на том, что я обаятельный и приятный. Просто сейчас я чувствую себя расслабленным и спокойным, находясь на территории «Строммашины», моего первого завода. Мне здесь спокойно, потому что нет той ответственности и того груза обязанностей, какие всегда присутствуют на «УралАЗе».

Вы не любите быть обязанным?

Я имел в виду, что у меня нет того чувства долга, что на «УралАЗе». Там я чувствую свою обязанность перед работниками завода — сделать их жизнь лучше. Придя два года назад на «УралАЗ», я увидел людей, действительно доведенных до отчаяния. Существовала система пластиковых карточек, на которые ничего невозможно было купить, разве что полбулки хлеба. В октябре 1998 года самой сложной проблемой для меня было выдать им по пятьдесят рублей. А сейчас средняя зарплата на заводе 1500 рублей. Не самая высокая, но зато нам удалось сохранить коллектив и не произвести сокращений. Мы надеемся, что к концу этого средняя зарплата вырастет до 2200 рублей. «УралАЗ» — градообразующее предприятие Миасса, и сократить людей — это просто выбросить их на улицу.

Как вы оказались на заводе «УралАЗ»?

«Дан приказ ему на запад». В 1998 году губернатор области рекомендовал суду назначить меня арбитражным управляющим. Завод был в тяжелейшем состоянии. Оборотные средства отсутствовали. Долги были огромные. Самое страшное, что было подорвано доверие, и ни один банк не хотел давать кредит. Мы начали работу с банками, брали небольшие кредиты, но, главное, вовремя возвращали. Сейчас стараемся не брать в долг. Берешь чужие на время — отдаешь свои навсегда.

Как вы объясните, почему губернатор рекомендовал именно вас?

Думаю, что оценил нашу работу на «Строммашине». Там тоже была сложная ситуация, но мы вовремя заняли нишу спецтехники, перепрофилировали завод, и с 1996 года предприятие работает достаточно стабильно. Помню, в 1993 году я шел по цеху и чувствовал недостаточное доверие к себе со стороны рабочих. Они, наверно, думали, что новая команда, появившаяся на заводе, не сможет понять их проблемы. Но мы понимали, что коллектив находится в состоянии шока, что люди приходят на работу, а заказов нет.

Сколько времени прошло, прежде чем люди вам поверили?

Доверие зарабатывалось постепенно. Но спустя четыре года, в день юбилея завода в 1997 году, мы услышали признание, которое дорогого стоит. Старейший работник завода, М. Ф. Шульман, произнес слова: «То, что сегодня есть, — мы об этом мечтали. Мы хотели нормально работать и получать нормальную зарплату. Мы хотели, чтобы наше предприятие развивалось, и это мы видим сегодня».