Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

речь, скорее всего, пойдёт о бизнесе. О воде.

– Эти, как вы изволили выразиться, «другие»… Они тоже деловые… типа вашего Юрка Дулина? – поинтересовался он.

– А тут все такие, как Юра, за исключением нескольких приезжих специалистов, – спокойно продолжала красавица, попивая коктейль.

Горохов тоже выпил пару глотков и спросил:

– А как вы, Людмила Васильевна, себя чувствуете среди подобной публики? Вам не бывает страшно?

Люсичка оставалась невозмутимой.

– Не бывает. Вся это публика… не то чтобы тупая… Они все скорее… узколобые. Бизнесмены… Ни дать ни взять… Деньги, власть… Делёж пирога – вот все их объективные задачи. Самые умные из них – это те, кто остро чувствует опасность, остальные живут по принципу «авось пронесёт». Долбоклюи…, – она засмеялась. В её устах даже грубая брань звучала как-то пикантно, что ли. – А потом так удивляются, кода находят свои имена в списках вашего Трибунала. Так искренне негодуют: как они узнали? Кто-то стуканул? За что судьба несправедлива? Смотрю на них и плачу, – она сделала глоток и добавила: – От смеха.

Инженер был отлично знаком с той породой людей, о которых рассказывала Люсичка, они были как раз его клиентами. Зверствовали, убивали, торговали наркотой, брали в рабство, а когда Горохов или его коллеги приходили за ними, то они, поняв, что откупиться не получится, начинали философствовать, размышлять о справедливости. И все они всё время использовали один и тот же тезис: мол, не мы такие, жизнь такая. Мол, погляди, что вокруг творится. Но перед тем, как навсегда угомонить такого «бизнесмена», инженер говорил ему:

– Нет, это не жизнь такая, и в том, что творится вокруг, есть и часть твоей вины. А посему пришло время произвести расчёт…

Скорее всего, Юрок и его люди – это как раз те, что уже своё нахапали и теперь хотят легализоваться. А как это сделать? Начать легальный бизнес. Ему это было понятно, но он хотел уточнить.

– О чём эти люди хотят со мной говорить?

– Ой, да не волнуйся ты, – Люсичка небрежно махнула рукой, – ты им нужен больше, чем они тебе, будут деньги предлагать. Ты только цену сильно не заламывай.

– Хорошо. Ладно, скажи Юрку, что завтра я смогу с ним встретиться. Мне к нему подъехать?

– Нет. Сюда ко мне приезжай, до жары, часам к одиннадцати, – произнесла Людмила Васильевна.

– А вы тоже будете?

– Конечно буду, – ответила она тоном, не допускающим иного: как же без меня?

– А разговор пойдёт о воде? – уточнил инженер.

– Ты думай больше о нашем с тобой уговоре, – почти строго сказала красавица: мол, завтрашняя встреча – это ерунда.

– О нашем? – Горохов вспомнил. – А, ну да…

– Горохов, через три дня у нас с тобой встреча, не заболей и не умри, приедешь – не пожалеешь, – сказала Люсичка, вставая из-за стола, и была она при этом весьма серьёзна, а потом, постучав по скатерти ноготком, добавила: – Не забудь заплатить за мой коктейль. А то я тебя знаю…

Она пошла в сторону кухни и вдруг вернулась к столу:

– Да, чуть не забыла, а когда у тебя свадьба-то?

– Какая ещё свадьба? – Горохов поморщился: что за дичь.

– Ну как какая? Ты же мои серёжки своей дикарке подарил?

– Подарил, она заслужила, а при чём здесь свадьба? – инженер насторожился.

– А, да ты, видно, не в курсе, – кажется, ситуация веселила Люсичку, – такие серёжки у здешних дикарей дарят женихи своим избранницам перед тем, как сделать предложение. Если баба приняла подарок, значит, можно идти к её отцу.

Горохов от неожиданности даже не знал, что и сказать. Он теперь понял и поведение Самары в последние дни, и ненавязчивые вопросики атамана Лёвы Василька. Всё теперь было ему ясно.

А Людмила Васильевна, откровенно веселясь, продолжала:

– А ты, что, не знал этого? – она посмеивалась. – Ой, Калинин, ой Калинин, ну ты и болван. А я думаю, зачем ему мои сережки? Ладно, Калинин, ты мой должник, открою тебе ещё одну тайну: этот обряд на вдов не распространяется, только на невинных девиц, так что, если твоя дикарка будет наседать со свадьбой, ты ей это вспомни.

Она повернулась и пошла, а инженер посмотрел ей вслед и, вздохнув, позвал к себе официантку.

Толик его уже дожидался на проходной, топтался и курил в тени, инженеру одного взгляда хватило, чтобы понять: его распирает. Он что-то хотел сказать Горохову. Очень хотел.

– Ну, давай, – инженер не сдержал усмешки. – Что выяснил?

– Ты обалдеешь! – начал Баньковский. – Но Мордашёв, оказывается, знал, что Юрок тебя хочет видеть. Мордашёв сказал, что это он Юрка надоумил с тобой познакомиться и что он сам будет на переговорах с тобой.

– Ах это он? – кто-то явно врал, либо Люсичка, либо Мордашёв. – А он не сказал, что они хотят от меня?

– Нет, – ответил Баньковский. – Но это и так понятно. Я сразу понял, что разговор пойдёт про воду. Про новые месторождения.

– Толя, а ты счастливый человек, – Горохов вдруг остановился и полез в карман за сигаретами.

– Я? С чего это? – удивлялся инвестор.

– А тебе сразу всё бывает понятно, – инженер закурил и похлопал чуть растерявшегося приятеля по плечу. – Ладно, поехали на буровую.

Глава 57

Два квадроцикла в тени камней, рядом с ними три неприятных мужичка с оружием. Тарасов. Горохов его ещё не видел, но знал, что он здесь. Инженер слез с мотоцикла, стянул респиратор – хотелось подышать. Появилось терпкое чувство раздражения. Он достал сигарету. Этот урод действительно досаждал ему. Толик Баньковский тоже заметил людей, он что-то говорил Горохову, но тот не слышал, искал глазами Тарасова. Пошёл к вышке, навстречу ему шёл Дячин с одним из рабочих.

– Ты видел этого…? – сразу спросил буровой мастер, как только подошёл к нему.

– Давно он тут? – поинтересовался инженер.

– Больше часа, – ответил Дячин. – Ходит, всех опрашивает. Со мной уже говорил.

– Что спрашивал?

– Про тебя, где бываешь… как часто ты уезжаешь с участка. Ещё про бота пропавшего спрашивал – спрашивал, когда я его в последний раз видел. Ну и про воду тоже.

– Про воду, значит? Вот какая сволочь настырная, – тихо, себе под нос, произнёс инженер; он стянул и очки, растёр глаза ладонью, сплюнул и пошёл искать начальника безопасности Полазны.

– Так что ему нужно? – Толик шёл рядом.

– Бог его знает, ты, Толя, иди отдохни.

Инженер не хотел, чтобы Тарасов встретился с Баньковским. Толик не тот человек, который думает перед тем, как говорит.

Тарасова он нашёл у женских палаток. Тот в тени большой палатки о чём-то непринуждённо разговаривал с одной из казачек, которая месила