Миры Империума - Кейт Лаумер

Дверь в зал футах в двадцати от них распахнулась настежь, и, окруженный четырьмя стражниками в красных кожаных куртках, появился Крупкин-Горубль. Он остановился и проговорил через плечо:

— Это приказ, а не пожелание, Руди! Изволь явиться вместе со своими министрами в Гранд Зал и подготовься подписать мои приказы о всеобщей мобилизации, сборе средств, продовольственных запасов, или я повешу тебя на стенах твоего собственного замка!

Бывший узурпатор Артезии величаво запахнулся в подбитый соболем плащ и прошествовал по коридору в сопровождении охраны.

— Вот тебе и помощь Родольфо, — пробормотал Лоренцо. — Что же делать?

Лафайет нахмурился, закусил губу.

— Ты знаешь, где находится этот зал?

— Двумя этажами выше, на южной стороне.

— Судя по звукам бьющегося стекла, именно там сейчас наибольшие беспорядки.

— Ну и что? — спросил Лоренцо. — Все равно нам желательно держаться как можно дальше оттуда. Мы можем проскользнуть в комнату Беверли и выкрасть ее, пока эти политиканы играют в свои игры.

— У меня есть причины предполагать, что Даф… я имею в виду леди Андрагору, будет в зале вместе со Свайхильдой. Все это — часть большого плана Горубля. Мы должны остановить его сейчас, пока все не зашло слишком далеко.

— Как? Нас всего двое. Что мы можем сделать против целого дворца, полного вооруженных солдат?

— Не знаю… но мы должны попытаться! Пойдем! Если нам не удастся добиться своего одним путем, будем искать другой, а время не ждет!

Из тридцати минут прошло двадцать пять. Лафайет и Лоренцо, скорчившись, сидели на крыше дворца, в тридцати футах над высокими окнами Гранд Зала, находящегося двумя этажами ниже. До них уже начал доноситься еле слышный нервный говор из зала, в котором должны были свершиться великие события.

— Ну, и хорошо, — сказал Лафайет. — Кто пойдет первым — ты или я?

— И нас обоих убьют, — ответил Лоренцо, осторожно перегибаясь через парапет и глядя вниз. — Карниз идет ниже на три фута. Это невозможно…

— Ну, хорошо. Я пойду первым. Если я… Лафайет замолчал и сглотнул слюну.

— Если я упаду, продолжай ты. Пойми, леди Андрагора — я имею в виду Беверли — рассчитывает на тебя.

Он залез на низкую ограду, идущую по краю крыши, и осторожно, избегая глядеть вниз, приготовился перелезть на карниз.

— Подожди-ка, — сказал Лоренцо, — этот металлический край выглядит острым. Он может перерезать веревку. Надо бы подложить что-нибудь мягкое.

— На вот, возьми мою куртку.

Лафайет быстро стянул с себя помятую куртку, которую дали ему в Аджаке, свернул ее, подпихнул под веревку, которую они стащили из одного служебного помещения замка.

— И неплохо вам было бы иметь кожаные перчатки, — указал Лоренцо. — И страховочную петлю. И ботинки с шипами…

— Вот-вот, и еще застраховаться на большую сумму, прервал его Лафайет. — Но так как это невозможно, то неплохо было бы нам начать действовать, пока у нас есть хоть какая-то уверенность!

Он схватился за веревку, стиснул зубы и соскользнул вниз, в ветер и темноту.

Ветер тут же обрушился на его не прикрытую курткой спину.

Его ноги пытались нащупать опору на стене в трех футах внизу. Волокна тяжелой веревки впивались в ладони, как колючая проволока. Освещенное окно приблизилось. Его нога дотянулась до стены с таким грохотом, что можно было бы разбудить всю округу. Не обращая внимания на боль в руках, тошноту и чувство бездонной глубины внизу, Лафайет соскользнул последние несколько футов и остановился, болтаясь в воздухе между двумя окнами на пространстве в четыре фута гладкой стены.

Изнутри до него доносился непрерывный поток голосов, шарканье ног.

— Представить себе не могу, в чем дело, — восклицал мужской тенор. — Разве что моя просьба сделать меня Почетным Сквайром Герцогского Маникюра, наконец, будет удовлетворена.

— Бог видит, что пришло время моего назначения Вторым Почетным Артистом по Герцогским усам, — ответил разгневанный баритон. — Но что за любопытный час церемонии…

— Так как у его высочества нет усов, то тебе придется долго ждать, Фонтли, — насмешливо предположил тенор. — Но тише, они идут.

— Чшшш! У тебя все в порядке? — прошипел сверху голос Лоренцо.

Лафайет подтянулся вверх, но ничего не увидел, кроме огромной массы нависающего карниза.

Изнутри донеслись звуки фанфар. Прозвучали вежливые аплодисменты, за которыми последовало какое-то объявление, неразборчивое из-за того, что было сказано в нос. Затем слабо послышался скрипучий голос герцога Родольфо:

— … собрались здесь… этот незабываемый день… радость и честь представить… несколько слов… внимание…

Еще раз прозвучали вежливые аплодисменты, затем наступила тишина.

— Я не буду приукрашивать события, — прозвенел голос Горубля. — Крайняя опасность для государства… Необходимо принятие срочных мер…

По мере того, как голос продолжал монотонно выговаривать слова, веревка, к которой прильнул О'Лири, начала дрожать. Через несколько секунд появился Лоренцо, быстро спускающийся вниз.

— Остановитесь! — прошипел Лафайет как раз в ту минуту, когда пара тяжелых сапог ударила ему в плечи и всей своей тяжестью потянула его вниз.

— Чшшш, Лафайет. Где ты?

— Ты на мне стоишь, ты, кретин! — умудрился выдавить из себя Лафайет, испытывая смертельные муки. — Слезай!

— Слезать? — точно так же прошипел ему в ответ Лоренцо.

— Но куда?

— Мне плевать, куда! Слезай куда хочешь, пока я еще держусь за веревку, и мы оба не полетели вниз!

Наверху раздалось учащенное дыхание, пыхтение, и одна нога была убрана с плеч О'Лири. Потом другая.

— Ну, вот, теперь я вишу, как муха, которая умеет летать только вниз, — дрожащим голосом прошептал Лоренцо. — Что дальше?

— Заткнись и слушай!

— … По этой причине я решил оказать честь вышеупомянутой леди и сделать ее своей женой, — объявил Горубль раскатистым голосом. — Вы были здесь, чтобы засвидетельствовать это знаменательное событие, как знак моей высокой оценки вашей преданности, которая подскажет вам, как велик тот шаг, который сейчас свершится, — он сделал многозначительную паузу. — Итак, есть ли здесь кто-нибудь, кто знает о какой-нибудь причине, по которой я не мог бы сейчас же соединиться священным союзом с леди Андрагорой?

— Ах ты, грязный обманщик! — взорвался Лафайет.

— Ах ты, грязный обманщик! — раздался злобный крик внутри зала, с несомненными интонациями герцога Родольфо.

— Это не входило в условия нашего договора, выскочка ты несчастный!

— Схватить предателя! — вскричал Горубль.