Тварь внутри тебя - Брайан Ламли

— А следовательно, и у Вамфири, — сказал Шайтис.

— Больше чем справедливо! — воскликнул Шайтан. — Все их порывы сильнее в десять раз!

— Но они не разрывают своих одалисок в клочья. Разве что иногда.

— Скорее дурачат их, — сказал Шайтан. — Потому что если можешь жить вечно, то какой смысл размножаться? Ведь в один прекрасный день твоя собственная плоть может поработить или уничтожить тебя!

— Но ты ведь стремишься найти женщину, чтобы отложить свой посев, — тут же возразил Шайтис, — иначе меня не было бы здесь.

Глаза их встретились поверх вмороженного в лед создания Шайтана; немного помедлив, Падший ответил:

— Да, это так, — быть может, только по этой единственной причине...

Это был их первый диспут такого рода, но далеко не последний. И хотя скоро Шайтису стало досаждать, что его предок, говоря с ним, подбирал слова, более подходящие для ребенка, он тем не менее не возражал против того, чтобы древнее Олицетворение Зла учило его. Возможно, он считал, что преклонный возраст дает Шайтану право на это; как-никак он был старше Шайтиса как минимум на семь столетий.

* * *

В другой раз Шайтису был показан процесс развития сифонорылого; зверь постепенно формировался в резервуаре, впитывая необходимые вещества из раствора, в котором он плавал. Он был похож на обычного стража-пожирателя (которых у хозяина вулкана было три), но сифон был более длинным, гибким, а когда стоял на задних лапах, он выглядел словно гора плоти; крошечные, жадные, поблескивающие глазки его были почти полностью скрыты под выпуклыми буграми сероватых мускулов.

Шайтис мгновенно понял, для чего предназначается эта тварь, но спросил у Шайтана:

— Разве у тебя таких мало? Странно, что ты тратишь силы на то, чтобы сделать еще больше. Теперь, когда ты разгромил лучших из сокрытых в льдах Вамфири... тех из них, которые были еще способны достать тебя, к чему же это?

Шайтан поднял свой коброобразньгй капюшон, чуть наклонил его и спросил:

— Вник ли ты во все, сын мой? Впрямь ли ты уразумел предназначение этих тварей?

— Конечно. Они ведь являются модификацией. Это твари с костяным рылом не совсем такие, как те, что остановили Вольша и Аркиса, пожалуй, более специализированные. Их тонкие, хрящевые рыла с костяными наконечниками вибрируют во льду и разрушают его. Я видел высверленные ходы к ледовым изгнанникам. Иначе до них было бы не добраться. А когда канал пробит, зверюга высасывает соки своей жертвы с помощью рыла, которое работает подобно насосу.

— А потом отрыгает в мои резервуары! — Возможно, Шайтана раздражала простоватость Шайтиса, и ему не хватило терпения. — Да, да — тебе интересно узнать, каким образом? Как может сифон высасывать затвердевшие тела? Ведь его жертвы, как правило, заморожены и их соки подобны загустевшему клею.

— О! — У Шайтиса загорелись глаза. — Я объясню... чуть позже. Скажу лучше о том, почему я продолжаю заниматься этими старыми лордами, хотя (как ты отметил) их так мало и они совсем не питательны. Ответ очень прост: мне это доставляет удовольствие. Ужас в мозгу тех из них, кто еще в состоянии мыслить, настолько редкого и восхитительного качества, он настолько изысканный... Если бы их не было, кого бы я тогда держал в ужасе, а? Могу ли я вообще существовать без того, чтобы тиранить и ужасать?

Шайтис понимал его. Зло держится на страхе; без одного другое не может существовать; они неразделимы, как пространство и время. Читая его мысли, Шайтан тихо, шепотом, булькая от сдавленного смеха, согласился.

— Да, это так просто: мне это нравится, и поэтому я так и делаю.

— А теперь — как я это делаю...

Сверлильщики впрыскивают метаморфические кислоты в тело своей жертвы, ее высохшие ткани растворяются в этих жидкостях, а затем высасываются до того, как опять начнут отвердевать.

— Это еще не ответ на мой первый вопрос, — возразил Шайтис. — Я спросил, почему ты делаешь так много таких тварей?

— Я снова повторяю, — пожал плечами Шайтан, — в основном, чтобы попрактиковаться. — Да, я тренируюсь, готовлюсь к тому времени, когда нам потребуется создать целую армию бойцов и вместе с ними выступить против Темной стороны и всех прочих миров.

На мгновение алые глаза Падшего из-под коброобразного капюшона загорелись ярче, словно кто-то подбросил сухие ветки в огонь. Потом он кивнул, как бы возвращаясь из мира своих тайных черных дум и спросил:

— А теперь скажи мне, раз ты думаешь, что их создано много, сколько сверлильщиков и подобных созданий ты видел?

Шайтис отдернулся. Можно представить, что их было очень много, этих тварей. Но сам он видел в ограбленных ледяных замках лишь медленную работу неисчислимых столетий, а не то, что могло бы произойти за несколько периодов северного сияния. А здесь, в мастерских у подножия вулкана, дымились и булькали несколько резервуаров, где опытные образцы Шайтана приобретали свою форму. Здесь было всего несколько готовых зверюг. Среди них не было зверей-сифонов, какие обеспечивали водоснабжение в замках Темной стороны, потому что в кальдере вулкана было небольшое озерцо с водой; в газовых бестиях также не было нужды: несколько пещер, в частности, жилые помещения Шайтана, обогревались теплом вулкана.

— Теперь, когда я как следует все обдумал, могу сказать, что в действительности я видел их всего несколько — не считая эту, которая находится в резервуаре.

— Их нет! У меня нет в наличии подвижных, прожорливых зверюг. У меня есть только твари с костяным рылом, они защищают меня. А теперь пойдем. — И Шайтан повел своего потомка вниз, в темноту нижних пещер, где каждая ниша, расщелина и отверстие в теле потухшего вулкана служили камерой хранения для вмороженных в лед плодов его экспериментов.

И там он спросил:

— Как бы ты поддерживал их жизнь? — И тут же сам себе ответил. — Да никак! Чем их прокормить в этих, почти стерильных Ледниках? Об этом не может быть и речи! Ты бы не смог. Поэтому, не имея возможности удовлетворить их потребности, я заморозил их. Вот они, здесь, внизу. Они лежат, пока недвижные, сырье для завтрашней армии. Когда мне потребуется новая тварь, я просто покумекаю и создам ее! Искусство превращения, Шайтис. Нет, ничего не пропадает зря, сын мой, буквально ничего.

Глядя на законсервированные результаты экспериментов своего предка, Шайтис кивнул.

— Я вижу ты создал одного — двух боевых зверей, — прокомментировал он. — Устрашающих, но... архаичных. Скажу тебе: бойцы Темной стороны уже далеко не те, что в твое время. По правде говоря, эти твои твари не продержатся долго против тварей моей конструкции!

Если Шайтана и обидели эти слова, то он не показал и виду.

— Тогда подробно обучи меня новинкам в искусстве метаморфоз, — ответил он. — Конечно, если хочешь, я предоставлю тебе полную свободу. Пользуйся моими мастерскими, моим материалом и резервуарами.

И это пришлось Шайтису по вкусу...