Второе Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Эди вынула руку из жестянки и швырнула в скрина пригоршню белого песка.

«Колдовской песок! — изумился Зедд. — У этой ведьмы есть колдовской песок!»

Скрин отступил на шаг, тряся головой, но быстро оправился и снова двинулся вперед. Зедд метнул в него огненный шар, но пламя не причинило скрину никакого вреда. Отказавшись от огня, Зедд ударил скрина воздушным сгустком. Никакого эффекта.

Скрин наступал, а Зедд с Эди пятились через комнату. Зедд испробовал на скрине все известные ему виды магии, но ничего не добился. Эди высыпала на ладонь остатки песка и, когда скрин опять беззвучно зарычал, швырнула их ему в пасть, выкрикнув заклинание на своем языке. Челюсти со стуком захлопнулись, скрин попятился.

— Это все, что у меня быть, — сказала Эди. — Надеюсь, хватит.

Не хватило. Скрин помотал головой и, выплюнув песок, снова двинулся на людей. Пока Эди пыталась зайти к нему в тыл, Зедд швырял в скрина поленья, стулья, обломки стола, но они только отскакивали от ходячей груды костей. Зедд сунул руку в карман и, выудив оттуда пригоршню магического песка из собственных запасов, бросил песок туда, где у скрина должен был находиться желудок. Безрезультатно. Впрочем, Зедду удалось хотя бы отвлечь внимание скрина от Эди. Воспользовавшись этим, она сорвала со стены какую-то древнюю кость. С одного конца у нее свисали перья, а с другого — красные и желтые бусинки.

Зедд попытался схватить скрина за руку, но был отброшен в сторону. Скрин повернулся к Эди. Выкрикнув заклинание, она ткнула его костью. Скрин метнулся вперед, его клыки щелкнули. Эди отпрянула, успев спасти руку, но талисман пропал. Скрин перекусил его пополам.

Вот и все. Они сделали все, что могли. Перекувыркнувшись через голову, Зедд оказался рядом с Эди.

— Пошли! Пора убираться отсюда!

— Я не могу! Здесь быть очень важные вещи!

— Хватай, что можешь, и уходим.

— Где та круглая кость, что я тебе показывала?

Зедд сделал попытку проскочить в угол, но скрин едва не схватил его. Зедд отступил, отбиваясь всеми известными видами магии.

— Эди, уходим!

— Нельзя оставлять талисман! Он быть слишком важен для завесы!

Она бросилась в угол. Зедд попытался схватить ее, но промахнулся. К счастью, скрин тоже. И все же он задел ее руку. Эди с криком отлетела к стене и упала лицом вниз. Сверху на нее посыпались кости.

Зедд ухватил ее за платье и оттащил в сторону. Кривые когти вонзились в стену в нескольких дюймах от его головы. Эди извивалась на полу, стараясь вырваться и добраться туда, куда укатился талисман.

Вновь запрокинув голову в беззвучном рыке, скрин выпрямился во весь рост. Потолок треснул. Скрин принялся кромсать стены. Зедд потащил упирающуюся колдунью к дверям.

— Здесь быть вещи, которые надо взять! Это важно! Я собирала их всю жизнь!

— Нет времени, Эди! Заберем их потом!

Она вырвалась и бросилась к стене, на которой висели талисманы. Скрин потянулся к ней. С помощью магии Зедд дернул ее назад, сгреб в охапку и вместе с ней выскочил за дверь. Огромные челюсти клацнули им вслед.

Оказавшись на крыльце, Зедд побежал прочь, толкая перед собой Эди. Она пыталась сопротивляться с помощью магии, но Зедд безжалостно пресек эти попытки. Ночной воздух был холодным, ледяной ветер подхватывал и уносил сизые облачка их дыхания.

Эди рыдала, словно мать, у которой отнимают ребенка. Простирая залитые кровью руки к дому, она умоляла:

— Пожалуйста! Мои вещи! Я не могу их оставить! Ты не понимаешь! Там быть важная магия!

Скрин крушил дом, чтобы вырваться и добраться до них.

— Эди! — Зедд наклонился к ней вплотную. — Мертвецам они не понадобятся! Вернемся за ними, когда ускользнем от скрина.

Грудь ее тяжело вздымалась, по щекам текли слезы.

— Пожалуйста, Зедд! О добрые духи, мои кости! Ты не понимаешь! Там важная магия. Она поможет замкнуть завесу! Если кости попадут в дурные руки…

Зедд свистом подозвал лошадь и потащил Эди к ней. Колдунья упиралась на каждом шагу.

— Зедд, прошу тебя! Не надо! Мы должны забрать их!

— Эди, если мы умрем, то уже никому не поможем!

Лошадь рыла копытами землю, боязливо косясь на скрина, который уже выбирался из-под рухнувшего дома, расшвыривая бревна и доски. Она испуганно заржала, но Зедд ухватил ее за гриву и сел верхом, посадив Эди у себя за спиной.

— Скачи! Лети как ветер, милая!

В воздух взлетели комья земли, и лошадь стремительно рванулась вперед. Зедд пригнулся, Эди обхватила его за пояс, и темнота понеслась им навстречу. Позади, шагах в десяти, мчался скрин. С той же скоростью. Хорошо, что не быстрее, мелькнуло у Зедда. Он слышал, как щелкают его челюсти. Лошадь тоже слышала это и неслась изо всех сил. Теперь все зависело от того, кто устанет раньше, она или скрин. Впрочем, Зедд ничуть не сомневался — кто.

Ричард открыл глаза.

— Мне кажется, сюда кто-то идет.

Сестра Верна, сидевшая с другой стороны костра, отложила небольшую книжечку, в которой что-то писала:

— Ты коснулся своего Хань, да?

— Нет, — честно признался Ричард. У него затекли ноги. Он просидел без движения по меньшей мере час. — Но я не ошибаюсь. Сюда кто-то идет.

Каждый вечер повторялось одно и то же. Ричард сидел и добросовестно представлял себе свой меч на черном фоне, пытался нащупать ту силу, что, по словам сестры Верны, таилась в глубине его существа. Но до сих пор у него ничего не выходило. Сестра Верна наблюдала за ним, что-то записывала, а иногда сама погружалась в медитацию. После того случая Ричард ни разу не пытался представить себе меч на черном квадрате, погруженном в Белую Безграничность. Он не хотел повторения того кошмара.

— Я начинаю думать, что вообще не способен коснуться своего Хань. Я делаю все, что могу, но ничего не выходит.

Сестра поднесла книжечку к самым глазам и при свете луны принялась перечитывать написанное.

— Я уже говорила тебе, Ричард, это требует времени. По существу, ты даже еще не начинал. Не расстраивайся. В свое время это произойдет.

— Сестра Верна, повторяю еще раз: сюда кто-то идет.

Она снова начала писать.

— Если ты не коснулся своего Хань, Ричард, как ты можешь об этом знать?

— Понятия не имею. — Ричард почесал затылок. — Но я много времени провел в лесах. Иногда я отчетливо ощущал чужое присутствие. Разве тебе это не знакомо? Разве ты не чувствуешь, когда на тебя смотрят?

— Только если коснусь своего Хань, — не переставая писать, сказала она. Ее лицо, освещенное отблесками огня, было бесстрастно.