История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель

Такое выгодное положение занимает еще одна только Япония на восточной стороне материка, но она не имеет ни такого благоприятного климата, ни такого обилия ископаемых богатств.

Англии не хватало только искусного в морском деле населения, которое могло бы использовать эти исключительные преимущества. Коренные обитатели ее, бритты, кельтское племя, как и все кельты, не имели ни способности, ни склонности к мореплаванию; интересно поэтому проследить перемены, произведенные великими историческими событиями в населении Англии, вследствие которых население это сделалось первыми моряками в мире. В нижеследующих строках мы очертим вкратце эти события.

Народы германского происхождения, жившие у берегов моря или населявшие прибрежные области, издревле, насколько имеются сведения, проявляли особое искусство в морском деле; таковы были фризы, в теперешней восточной и западной Фрисландии, саксы – между Яде и Эльбой, англы в нынешнем Шлезвиг-Голштинском герцогстве, норвежцы, шведы и датчане. Фризы в свое время причинили римлянам много хлопот; в 40 г. н. э. они дошли до Галлии, а около 260 года – до восточной Испании. За исключением трех последних народов, которые обосновались на Балтийской море, все вышеупомянутые народности приняли участие в возникновении современного английского населения.

Сначала скажем об англосаксах. После удаления римских гарнизонов, утратившие всякую воинственность бритты не могли сопротивляться пиктам и скоттам (пикты – храбрые и дикие обитатели шотландской возвышенности; скотты – кельтское племя из Ирландии) и призвали себе на помощь саксов, которые в числе 300 человек прибыли под начальство Хенгиста и Хорсы в трех «киалах» и высадились у Южного Фореленда: «киалы» были килевые суда, первые, о которых имеются известия; отсюда происходит название «Киль», в гербе которого имеется килевая лодка. Приблизительно около этого же времени один римский поэт говорил, что саксов приходится бояться даже в те времена, когда дует противный ветер; отсюда, по-видимому, можно безошибочно заключить, что саксам, т. е. германским мореплавателям, должно быть приписано искусство лавирования, с которым непосредственно связана постройка килевых судов. Это был такой шаг вперед в области парусного судоходства, значение которого трудно оценить по достоинству.

Вскоре после этого на плодоносный остров устремились, вслед за первыми переселенцами, новые толпы саксов, которые оттеснили пиктов назад в Каледонию, а вместе с тем сделались господами Британии; британцы сохранили независимость только в гористом Уэльсе, что до сих пор видно из тамошнего наречия; сохранили свою независимость также остатки пиктов и гэлов на шотландской возвышенности. Впоследствии предводители саксов основали семь королевств, которые, спустя несколько столетий, были соединены Эгбертом в одно королевство, получившее название «страны англов», т. е. Англии. Однако морского значения не имели ни отдельные герцогства, ни соединенное королевство, так как англосаксы, сделавшись хозяевами богатой страны, забросили мореходство.

Замечательно, что все германские морские племена, в противоположность финикиянам и грекам, пользовались судоходством исключительно для морского разбоя и относились, по крайней мере, в течение первых веков своего исторического существования, с презрением к морской торговле. Англосаксы в Англии чувствовали себя удовлетворенными своими обширными владениями и потому, к великому своему ущербу, отвыкли от плавания по морям, а тем временем (827 г.) на сцене появился новый морской народ – норманны, производившие разбои у берегов Англии.

Под именем норманнов следует разуметь не одних только норвежцев, но также и шведов и датчан; всем трем этим народностям безразлично присваивалось имя норманнов, и установить, к которой именно из них оно относилось в отдельных случаях, не представляется возможным. Мы будем говорить о норвежцах и датчанах – викингах, морских воинах и героях. Их морские походы были исключительно разбойничьими набегами; они безжалостно грабили, жгли и убивали во всех местах, где появлялись, а тех жителей, которые оставались в живых, уводили в рабство.

У них были только небольшие открытые суда, а вначале даже только большие лодки, сплетеные из ивовых прутьев и обтянутые звериными шкурами, с одной мачтой и парусом, сшитым также из шкур, с высоко поднятым фор– и ахтерштевнями, при чем форштевень часто заканчивался фигурой дракона, вследствие чего и самые суда обыкновенно назывались «драконами». Суда эти имели мачту и рею и были, собственно говоря, парусными судами, но тем не менее могли ходить и на веслах, которых было 30 и более; таким образом, это были «смешанные суда», легкие и быстроходные, которые не только легко было вытащить на берег, но и перетаскивать по земле на далекое расстояние. Осадка их была настолько незначительна, что на них можно было плавать и по рекам. Позднее, на судах этих на носу и на корме стали устраиваться полу-палубы, на которых становились воины; бортовые стенки увеличивались в высоту и укреплялись тем, что на них вешались щиты; экипаж их состоял из 50-100 человек, считая всех матросов и воинов.

Норманны нагоняли ужас не только на побережье, но и на внутреннюю страну, а так как они появлялись со многими сотнями таких судов, то могли давать крупные сражения и покорять целые царства. Их отчаянная храбрость проявлялась как в бою, так и в странствованиях по морям, причем они на своих открытых судах с примитивным такелажем и без всяких других вспомогательных средств, совершали далекие походы в совершенно неизвестные моря и даже переправлялись через океан на Фарерские острова, в Исландию, Гренландию и Винланд (в Северной Америке). Подобно финикиянам, они не оставили следов своего пребывания в этих странах, так как у них не было никакой культуры и никаких высших интересов. Таким образом, норманны представляют в течение нескольких столетий средневековой истории одно из самых удивительный явлений. Чем именно были вызваны их частые разбойничьи набеги, начавшиеся в VIII в., получившие особенное развитие в IX, и постепенно затихшие в XII в. – точно неизвестно; вероятно, они были вызваны, с одной стороны, стремлением к независимости норманнского дворянства, не желавшего подчиняться самозванным королям, а с другой – значительным избытком населения.

В конце VIII в. впервые начались набеги норманнов на северные берега Англии; в те времена, и еще долгое время спустя, они были язычниками. Затем наступил долгий период спокойствия во время царствования Карла Великого, который принимал энергичные меры для поддержания безопасности сообщений на море и на суше. В устьях всех рек на Северном море он приказал строить корабли для борьбы с морскими разбойниками, учредил морскую и береговую стражу, назначил искусных предводителей, и вообще установил строгий порядок. Точно также действовал он и в Адриатическом море и на южном берегу Франции, где флот его разбил могущественных в то время сарацин. О нападении его сына Пипина на Венецию мы уже говорили выше.

Вследствие этого, во времена его царствования норманнам не удалось многого достичь в Северном море, и потому они перенесли свои разбои на Балтику; зато после смерти Карла Великого (814 г.), при его бесхарактерных преемниках они получили полную свободу действий. Они грабили немецкие, французские и английские берега, так как ни у Германии, ни у Англии не было флота, разграбили и сожгли Гамбург (845 г.), куда они добрались вверх по Эльбе на 600 судах, Руан (841 г.) и Бордо (847 г.); несколько раз они поднимались вверх по Рейну до Бонна, Кобленца и Майнца, разграбили Кёльн, Аахен и другин города. Вверх по Сене они поднимались с 700 кораблями и 40 000 воинов до самого Парижа, который они безуспешно осаждали в 885-886 гг. (вероятно, город откупился), после чего сожгли Реймс и Суассон. Еще ранее этого они побывали в Испании и в Средиземном море, где, между прочим, разграбили и сожгли Пизу (860 г.). В 880 г. они разбили наголову большую саксонскую армию на нижней Эльбе, а в 891 г. норманнская армия, в свою очередь, была уничтожена у Левена королем Арнульфом. Несмотря на это они добрались в 892 г. до Вормса, и около 900 г. осели в устьях Сены (как за 60 лет перед тем в дельте Рейна). Двенадцать лет спустя Карл Простодушный (III) был вынужден уступить норманнскому вождю Ролофу, который после этого крестился под именем Роберта, город Руан с окрестностями; область эта получила название Нормандии и сделалась с того времени независимым графством (912 г.).