История викингов. Дети Ясеня и Вяза - Нил Прайс

Также в Дублине обнаружены загоны для свиней и кости разных животных, указывающие на то, что говядину в город привозили из соседних поселений, — аналогичная картина наблюдается в рыночных центрах на родине скандинавов. В первые годы своего существования Дублин, по-видимому, имел хорошие отношения с окрестными хозяйствами (или просто достаточно успешно навязывал им свою волю), и в город привозили отборные куски мяса. Однако к началу X века положение ухудшилось, вероятно вслед за ухудшением отношений между викингами Дублина и коренным населением, и в городе продавалось только низкосортное мясо.

Трудно сказать, сколько викингов было в Ирландии, хотя число лонгфортов позволяет предположить, что их общее количество не превышало нескольких тысяч. В источниках упоминаются флотилии численностью от нескольких десятков кораблей до максимум трехсот, — в X веке, когда конфликты с ирландцами достигли апогея, число существенно выросло. К началу XI века скандинавский флот Дублина насчитывал около двухсот кораблей, и город мог выставить армию от шести до десяти тысяч человек. Этот период ознаменовался частыми сражениями не только с ирландцами, но и с другими викингами, а также набегами на другой берег моря в Англию. Чтобы поддерживать численность войска, требовался постоянный приток новобранцев.

Возникает вопрос, в какой мере уровень насилия (явно высокий) в жизни Ирландии в эпоху викингов связан с присутствием скандинавов. Не все лонгфорты превратились в полноценные города, но, возможно, они все же играли роль не только военных крепостей. Некоторые из них могли быть многофункциональными рыночными центрами и способствовали движению товаров. Не следует забывать, что те же викинги, которые занимались морским разбоем, вероятно, приезжали на рынки и в торговые города, чтобы продать или обменять все то, что они недавно захватили силой. Возможно, лонгфорты служили площадками централизованного перераспределения богатства, независимо от его происхождения или законности его приобретения. Если так, то это может в какой-то мере объяснить, почему викинги в Ирландии селились в основном на ближайших к лонгфортам участках.

Существует некоторая вероятность того, что скандинавы на самом деле расселились шире, чем нам кажется, переняв при этом местную материальную культуру и типы жилища до такой степени, что это сделало их археологически «невидимыми». Но также не исключено, что викинги посчитали более выгодным использовать экономический потенциал Ирландии, не претендуя в том или ином виде на прямое правление. Социальный авторитет в Ирландии никогда не был связан с территориальным контролем, за исключением ряда символических мест, овеянных доисторической славой, — в его основе лежала власть над людьми. Возможно, здесь викинги решили действовать иначе, чем в других странах, и предпочли создать контролируемые порты доступа товаров и богатств во внутренние районы Ирландии. Таким образом, скандинавская знать, обосновавшаяся в береговых поселениях, могла получать прибыль от перераспределения импорта (включая пленных), что, в свою очередь, позволяло ей доминировать на морских торговых маршрутах.

Нестабильность оставалась главной чертой ирландской политики и в X веке. Конфликт между условно ирландскими и условно скандинавскими общинами, этническая определенность которых постепенно таяла, стабильно нарастал. Впрочем, стоит заметить, что к общепринятым гибридным терминам, таким как «ирландско-скандинавский» (и, если уж на то пошло, «англо-скандинавский»), следует относиться с осторожностью, не в последнюю очередь потому, что они предполагают изначальное существование неких этнически чистых групп, позднее смешавшихся между собой. Это оставляет за кадром все индивидуальные личные особенности, происхождение, связи и прочие составляющие идентичности. Нам следует рассматривать эти политические единицы — по сути, маленькие города-государства, — как единые сообщества, складывающиеся из множества отдельных идентичностей.

В 980 году баланс сил окончательно нарушило неудавшееся вторжение викингов Дублина в Мит в восточной части Мидлендса, побудившее ирландцев в конце концов собрать силы и дать скандинавам решительный отпор. В 1002 году произошло необыкновенное событие: ирландцы объединились под властью верховного короля Бриана Бору, который за следующие десять лет создал мощную антидублинскую коалицию. На практике в обоих лагерях присутствовали и скандинавы, и люди с берегов Ирландского моря, а также из других областей. В 1014 году силы Дублина потерпели сокрушительное поражение в битве при Клонтарфе за пределами города, хотя в этом сражении Бриан Бору тоже был убит. Формально скандинавы сохранили контроль над городом, но реальная власть в регионе перешла к ирландцам.

Остров Мэн, расположенный между Йорком и Дублином в середине Ирландского моря, также попал под влияние викингов, которые начали селиться здесь в середине IX века. Один ученый предположил, что Мэн был, по сути, пиратским королевством, — с учетом его центрального положения это представляется вполне правдоподобным.

О самом процессе заселения известно немного, но ранние могилы позволяют предположить как минимум некоторую степень агрессии со стороны первых скандинавских колонистов. Один из самых любопытных примеров находится в Балладуле, где в начале X века поверх ряда уже существующих христианских могил было совершено (по-видимому, вполне осознанно) корабельное захоронение. Трудно сказать, что это было — акт целенаправленного осквернения или просто попытка устроить похороны в предназначенном для этого месте, обладающем ритуальной силой. Так или иначе, захоронение в Балладуле физически и символически обозначило присутствие поселенцев на этой земле и их претензии на обладание ею.

На острове сохранились следы уже знакомых нам скандинавских правовых систем и сопутствующих структур, в том числе уникальный холм собраний Тинвальд, на котором до сих пор происходят официальные встречи законодательного органа острова Мэн. Здесь, как и в Ирландии, осталось мало свидетельств существования длинных домов скандинавского типа, которые часто встречаются в североатлантических колониях. Есть только несколько построек, в которых сразу можно признать скандинавские, из них лучше всего сохранился длинный дом с выгнутыми стенами, обнаруженный в месте под названием Брэйд. Городища и укрепления на холмах позволяют сделать вывод о том, что жизнь скандинавов на острове была не вполне мирной. К сожалению, археологам неизвестно, по какой схеме происходило скандинавское заселение острова, но он относительно невелик, и можно предположить, что пришедшие скандинавы просто захватили сельскохозяйственные земли коренного населения.

Один из самых интересных аспектов присутствия викингов на острове Мэн — слияние их традиционных духовных воззрений с христианством. Ранние захоронения викингов на острове носят отчетливо «языческий» характер. Кроме захоронения в Балладуле есть еще известная могила в Баллатере, где была принесена в жертву женщина, и женское захоронение в замке Пил на острове Святого Патрика. Женщину из замка Пил сопровождает примечательно обильный погребальный инвентарь, включающий два ножа (один с рукоятью, украшенной серебряной проволокой), гребень, гусиное крыло, окаменелый аммонит, ожерелье из гагатовых и янтарных бусин и предмет, согласно разным версиям представляющий собой вертел для приготовления пищи либо волшебный посох наподобие тех, какими пользовались колдуньи-вёльвы. Способы захоронения всех этих людей укладываются в более широкую картину дохристианского погребального обряда, наблюдаемую в Скандинавии. Однако позже в X веке религиозная идентичность, по-видимому, начала принимать новые формы. На нескольких резных камнях острова Мэн христианская иконография соседствует с изображениями, очевидно отсылающими к древнескандинавской космологии. Возможно, лучшим примером может служить Крест Торвальда из Кирк-Андреаса, на котором, судя по всему, изображен Один, пожираемый волком Фенриром во время Рагнарёка. На обратной стороне креста другая фигура (возможно, Христос) попирает змея. Это позволяет предположить, что несколько поколений спустя поселенцы начали приспосабливаться к новым верованиям и культурным традициям, хотя, возможно, сохраняли при этом некоторые элементы своего традиционного мировоззрения.