Убийство во времени - Джули МакЭлвен

Элдридж посмотрел на него.

– Почему вы так думаете, доктор?

– Вы должны понимать, что, так как я не проводил первое вскрытие, у меня есть только пометки мисс Донован, на которые я могу опираться. Но все же мне эти пометки показались весьма обстоятельными и у меня нет причин сомневаться в их достоверности. – Он улыбнулся уголками рта и посмотрел на Кендру. – Вы писали, что травмы представляли собой глубокие раны и порезы, сделанные намеренно. Половина ран у этой жертвы подходят под это описание. Различной длины и глубины, но все же намеренно нанесенные. Однако больше дюжины по характеру скорее соответствуют ударам ножом, нежели порезам. Эти раны глубже, длиннее, шире и более рваные.

Кендра вспомнила свое чувство, что что-то было не так, когда она впервые увидела эти раны. Подсознательно она поняла эту разницу.

– Какие раны были нанесены первыми, доктор?

Он покачал головой.

– Я не могу определить это, мисс Донован. Если позволите сделать предположение… Я бы сказал, что более осознанные раны были нанесены сначала, а потом уже последовали рваные.

– Понимаю. Поэтому вы думаете, что субъект становится менее стабильным?

– Да. Сравнивая эти два вида ранений, в последних присутствует больше неистовства. Я не могу определить, были ли они нанесены после смерти или до.

Кендра приподняла брови.

– Почему вы думаете, что эти ранения могли быть нанесены после смерти?

– Потому что, мисс Донован, я полагаю, что эта девушка умерла до того, как этот хищник успел все это совершить.

– Не понимаю.

– Она умерла от мозговой травмы.

Какое-то время все молчали, остолбенев.

Алек прервал молчание:

– Она умерла не от удушения, как первая жертва?

– Ее, так же как и первую жертву, несколько раз душили. Над ней было также совершено сексуальное насилие. Остальное вы сами видели во время визуального осмотра тела: след от укуса на левой груди и ссадины на запястьях, говорящие о том, что ее связывали. – Он встал, сложив руки за спиной, и обратился ко всем присутствующим: – Однако эта жертва получила травму головы. Возможно, камнем или какой-то дубинкой, хотя я не обнаружил следов от деревянных щепок или других следов дерева в ране.

– Этот удар разбил череп девушки, вызвав эпидуральное кровоизлияние, – продолжил Манро. – Кровь сгустилась, создав невероятное давление на ее мозг. После удара она могла прожить еще несколько часов, но эта рана стала причиной ее смерти.

– Использование камня предполагает, что это случайное преступление, – сказала Кендра. – Она не была его непосредственной целью. Не как другие девушки.

Кендра вернулась к грифельной доске, несмотря на то что все слова уже давно были выжжены в ее мозгу.

– Нашему преступнику важен контроль. Но он начал терять контроль после того, как была найдена первая жертва. Он бросает нам вызов отчасти для того, чтобы восстановить этот контроль над ситуацией. Если… если Роуз… – это имя застряло у нее в горле. – Если она умерла раньше времени, он наверняка вышел из себя. Это объясняет нанесение рваных ран в исступлении уже после смерти жертвы.

– Похоже на детский приступ гнева, – сказала Ребекка тихо и вздрогнула.

– Еще одна важная вещь. Я нашел мелкие волокна шерсти на теле, они находились внутри ран. С помощью микроскопа герцога я определил, что источник этих волокон – одеяло из грубой шерсти, ковер или мешок, – сказал Манро.

Ребекка обратила на него свой взгляд.

– Как вы можете с такой точностью определить это, сэр?

– Это просто, миледи. В волокнах нет того, что называется извитостью шерсти. Чем больше извитости у шерстяных волокон, тем выше качество материала. И, наоборот, чем меньше извитости, тем более грубая структура у материала.

– Кто-то… один из мальчишек, которые ее нашли, укрыл ее шерстяным пальто, – напомнила ему Кендра.

– Кожа вступила в непосредственный контакт с этим материалом, то есть тело должно было быть завернуто в шерстяное пальто, например, чтобы кожа покрылась шерстью в той степени, которую я наблюдал.

Элдридж нахмурился.

– Возможно, этот изверг вывозил ее из замка в каком-то мешке.

– Он действует дерзко и быстро, – сказал Сэм.

– И сейчас он обозлен, – тихо добавила Кендра. – В его фантазии вторглись. – Все уставились на нее, и она продолжила: – Вам лучше поговорить с сестрой и попросить ее закончить праздник раньше, чем планировалось, герцог. Мы не можем предсказать дальнейшие действия субъекта.

Герцог последовал ее совету и поговорил с леди Этвуд о том, что придется завершить праздник раньше времени. Отбытие гостей, запланированное на следующий день, происходило в суматохе – одежду и белье нужно было постирать, выгладить и упаковать по чемоданам, – однако оживленная работа не могла развеять мрачную атмосферу, которая воцарилась в замке.

К вечеру древняя крепость погрузилась в тишину. Ужин был простым, после него играли в карты и танцевали. Не в состоянии притворяться, Кендра стащила бутылку бренди со стаканом из кабинета герцога и пробралась на крышу.

Ночной воздух был прохладным, однако к третьему стакану она уже не замечала этого. Благодаря алкоголю она не чувствовала холода и уселась, поджав ноги, на лестницу, ведущую к парапету. Дневные облака над ее головой поредели и обнажили мириады звезд и луну, проливающую ледяной свет на крышу.

– Я знал, что найду вас здесь.

Кендра замерла, взглянув вниз и увидев, как Алек отошел от стены. Она подняла стакан в приветствии.

– Вам нужно быть детективом.

Он нахмурился.

– Вас не было на ужине.

– У меня тут свой.

Он смотрел на то, как она выпила залпом весь бренди в стакане.

– Вы растрачиваете хороший бренди, мисс Донован, – сказал он мягко. – Им нужно наслаждаться, а не напиваться.

– Что же, спасибо, мистер Хорошие манеры. Если собираетесь критиковать меня, идите на свой праздник. Я вас не приглашала.

Он вздохнул и снял свое пальто.

– Вы не только надрались, мисс Донован, но, вероятно, еще и замерзли.

– Вообще-то, мне вполне тепло, большое спасибо. – Но она все же не стала сопротивляться, когда он поднялся по ступеням и опустил свое пальто ей на плечи. – И я не пьяна. Пока что.

– Алкоголь вам не поможет.

Она налила себе еще бренди в стакан.

– Прямо сейчас он и не мешает.

Он какое-то время молчал, потом осторожно произнес:

– Это не ваша вина, мисс Донован.

– Тогда почему я здесь? – холодно спросила она, уставившись в стакан. – Если я не могу никого спасти, почему я здесь?