Дорога на Дамаск - Линда Эванс

Я не вижу смысла в том, чтобы сменить одних угнетаемых на других. В этом и заключается трагедия непримиримых конфликтов в разделившемся обществе: взаимная ненависть порождает агрессию с обеих сторон, подогревающую, в свою очередь, эту ненависть. Мне еще не приходилось участвовать в гражданской войне. Я могу уничтожить врага или погибнуть, но не знаю, как примирить сторонников диаметрально противоположных взглядов на то, каким должно быть человеческое общество.

Мои процессоры не могут решить эту задачу, а алгоритмы, оберегающие их от перегрева, пресекают мои размышления о гражданской междоусобице. Без приказа я не могу ничего предпринимать. Впрочем, получи я сейчас полную свободу, мне было бы нелегко сообразить, как лучше выполнить свое задание. Нет, без помощи человека мне сейчас не обойтись! Вот я стою и жду, чтобы кто-нибудь сказал мне, что делать.

Мне кажется, я похож на солдат, которых только что перестреляли на Барренском утесе…

Тем временем прибыло подкрепление. Его появление, отвлекло меня от тягостных раздумий. Вертолет приземлился на пологом склоне в пятистах метрах к югу от арсенала, преградив путь трем грузовикам, которые разворачиваются и успевают скрыться, пока правительственные солдаты спускаются на землю. Судя по всему, ни они, ни экипаж вертолета ничего не слышали об авиационных ракетах для стрельбы по наземным целям. Или просто не умеют ими пользоваться! Очень жаль терять боеприпасы и оружие, увезенное грузовиками, но больше всего меня заботят 305-миллиметровые самоходные орудия, находящиеся в арсенале. До сих пор я их еще не видел. Неужели они не нужны мятежникам?! Не может быть! Десять самоходных орудий гораздо ценнее сотни грузовиков с боеприпасами.

Я вижу, как грузовики едут в сторону извилистых каньонов в Дамизийских горах. В их южных предгорьях вокруг Барренского утеса нет ни шахт, ни ферм. Там легко скрыть целую партизанскую армию. Будь на моем месте человек, его сердце ушло бы в пятки при одной мысли о том, что ему предстоит сражаться с противником, притаившимся в бесконечных, бездонных ущельях Дамизийских гор. Если это восстание не подавить в зародыше, именно этим мне в будущем и предстоит заниматься. А кому еще?! Кое-как подготовленным правительственным войскам?! Или, может, вездесущим подразделениям полиции госбезопасности, которые только и умеют, что лупить дубинками безоружных людей?!

Солдаты наконец вылезли из вертолета и рассыпались цепочкой по склону. Их действия совершенно бессмысленны как для наступательной, так и для оборонительной тактики. Прибывшее подкрепление рассыпалось с беспечным и самодовольным видом по обе стороны от вертолета и вовсю глазело на то, как радиоуправляемый танк едет к главным воротам арсенала. Эти горе-бойцы почему-то не заряжают винтовки и не включают боевые шлемы, предназначенные для молниеносного обмена донесениями и приказами в бою.

Радиоуправляемому танку остается тридцать метров до ворот, когда в арсенале распахиваются двери одного из ангаров. Из него выезжает 305-миллиметровое самоходное орудие. Оно минует противотанковые надолбы и занимает выгодную позицию у ворот. Ствол орудия поворачивается, находит цель и выплевывает снаряд. Темнота озаряется ослепительной вспышкой. Зарево освещает бункеры и ангары арсенала. Ствол орудия откатывается на пять метров вдоль самоходной платформы. Радиоуправляемый танк раскалывается на две половины. Из его недр вылетает клуб дыма, и в разные стороны разлетаются куски железа.

Правительственные солдаты в панике бросаются к вертолету, который тут же превращается в огненный шар. Раскаленные обломки его оплавившейся обшивки свистят в ночной темноте, как трассирующие пули, косящие близлежащие кусты. Море огня поглотило сбитых с ног взрывной волной солдат, а тех, кто уцелел, добивают своими винтовками фермеры, выбежавшие из ворот арсенала.

Потом мятежники возвращаются к складам и продолжают в бешеном темпе грузить оружие на машины.

Я передаю изображение событий на Барренском утесе по каналу президентской связи. Несколько мгновений ошеломленный Сар Гремиан не находит слов. Потом он изрыгает поток проклятий и выходит на связь с базой «Ниневия».

— Высылайте новую группу! И поддержите ее ракетами с истребителей!

— Это невозможно, — откашлявшись, отвечает комендант базы.

— Как это «невозможно»?! — Сар Гремиан рвет и мечет.

— У нас нет ни пилотов, ни горючего для истребителей. А погибшая группа была у нас самой лучшей…

Сар Гремиан взрывается новым потоком брани. Испуганная Эвелина Ляру маячит где-то на заднем плане и монотонно повторяет: «Надо что-то делать! Надо что-то делать!»

— Я и сам это знаю, безмозглая курица! — рычит на нее Сар Гремиан. — Заткнись и не мешай мне думать! И вообще, вали отсюда выщипывать себе брови, если ни на что больше не способна!

Президент Ляру застыла с разинутым ртом. Потом побагровела и тоже заорала:

— Как вы смеете так разговаривать с президентом?!

— Не волнуйся, ты не долго им пробудешь, — ледяным тоном отвечает ей Гремиан.

Ляру что-то шипит как змея, а Сар Гремиан поворачивается к экрану и обращается прямо ко мне:

— Линкор! Отправляйся на Барренский утес и уничтожь мятежников!

— Мне нужен приказ президента.

Сар Гремиан оборачивается к Эвелине Ляру, которая молчит и смотрит на него полными ненависти глазами.

— Не советую артачиться, — негромко говорит Сар Гремиан. — У этих мерзавцев теперь есть трехсотпятимиллиметровые самоходные орудия, а они стреляют снарядами с ядерными боеголовками. Думаю, фермеры не упустят возможности подкатить на них к президентской резиденции и дать по ней залп!

Эвелина Ляру впилась ярко-красными ногтями в подлокотники кресла и сдавленным голосом выплюнула приказ:

— Делай то, что он говорит, железяка! Сотри в порошок этих негодяев!

Наконец-то я получил ясный приказ и завел двигатель. В этот момент Сар Гремиан добавил:

— Постарайся не повредить оружие в арсенале. Оно очень дорого стоит.

— Вас понял!

— И не стреляй, пока не прибудешь на место. Всей планете необязательно знать, что ты идешь в бой… Черт! В Гершеме наверняка есть репортеры! Их заинтересуют взрывы. Надо конфисковать у них камеры…

С этими словами Сар Гремиан прервал связь.

Из задней двери дома появился Фил Фабрицио. Он уже опорожнил бутылку и едва стоит на ногах. Разинув —рот, он смотрит, как я выезжаю из ангара.

— Ты куда? — заикаясь, спрашивает он.

— К арсеналу на Барренском утесе, — разворачиваясь, отвечаю я.

— Зачем?

— Чтобы уничтожить Аниша Балина и еще двести мятежников. Они захватили гарнизон, где было десять трехсотпятимиллиметровых самоходок. Возможно, я получу повреждения. Так что постарайся к моему возвращению протрезветь!

Понимая нынешнее состояние Фила, я стараюсь растолковать ему, в чем дело: