Святой нимб и терновый венец - Антон Леонтьев

Такова была цена убийства. Убийства, которое я совершил. Ведь именно я трижды выстрелил в своего брата Антонио, папу Льва XIV, а вовсе не безумец Майкл Дюклер. Я застал пресс-секретаря в кабинете Антонио, где они вели чрезвычайно бурную дискуссию. Как я и опасался, Антонио к тому времени уже нашел шкатулку с письмом, оставленным сестрой Марселиной, и вскрыл стенной сейф, где хранились бумаги, оставленные Адриану профессором Сикорским. Ведь если второго письма у Марселины с собой не было, когда на нее напал Дюклер (я не зря расспрашивал об этом!), значит, она оставила его в Кастель Гандольфо. Такой была воля Адриана: он хотел, чтобы его преемник, посетив загородную резиденцию, нашел в ящике стола шифр к сейфу: Адриан не доверял даже секретарю, еще бы, ведь речь шла о том, что Иисус не умер на кресте, а остался жив!

Антонио нашел его. И вскрыл сейф. И прочитал. И поверил. Так же, как поверил Адриан. Присутствие Дюклера все усугубляло, и у меня не было возможности переубедить моего бедного брата. Вырвав пистолет у Дюклера, я выстрелил в Антонио. Пресс-секретарь бросился бежать, но его застрелил один из гвардейцев. Дюклера мне абсолютно не жаль.

Но жаль ли мне Антонио? Он ведь любил меня, а я ненавидел его. Как и всех из его семейства – того самого, что лишило меня отца и матери. Ведь именно я убил тогда, давным-давно, мать Антонио, синьору делла Кьянца, не сумев совладать с отчаянием и бесами в своей душе. Ее смерть расценили как нападение грабителей. Я же, прибыв в сане священника в далекий штат, исповедовался во всем тамошнему архиепископу.

Он был одним из членов «Перста Божьего». И он открыл мне глаза: Господь доверил нам, избранным, уничтожать грешников и защищать паству от тлетворных идей. И от правды. Так я вступил в орден, с генералом которого и познакомился несколько лет спустя, когда он посещал Коста-Бьянку с визитом. Звали его Ганс-Петер Плёгер. Я сразу проникся безграничным уважением к немецкому кардиналу и был готов выполнять все его поручения.

Этим я и занимался в течение многих лет, путешествуя под видом миссионера по миру. Там, где слова были бессильны, я применял силу: да, мне пришлось убивать, и не раз, но каждый раз это деяние я совершал во славу Господа, а значит, оно грехом и не являлось.

Я спросил святого отца:

– Но, ваше святейшество, о чем вы ведете речь? Я совершенно не искушен в ватиканских интригах...

– Фелиппе, ваша скромность меня поражает, – усмехнулся папа Павел. – Вы заткнете за пояс всех здешних талейранов. Вам – сорок пять, и самое позднее через двадцать лет вы станете папой.

– О нет! – вырвалось у меня.

– Разумеется, да, – отрезал святой отец. – Католической церкви нужен такой поводырь, как вы. Мне через полгода исполнится восемьдесят, Господь отведет мне не больше нескольких лет на престоле святого Петра. И рано или поздно вы станете одним из моих преемников, Фелиппе! У вас будет время подготовиться к роли папы, а пока займитесь реорганизацией «Перста Божьего». Вы – его новый генерал!

Я снова попытался опуститься перед его святейшеством на колени, но папа Павел удержал меня:

– Фелиппе, вы провели гениальное расследование и вывели на чистую воду этих самозванцев! Я давно подозревал, что в Ватикане существует какая-то группка преступников-прелатов, прикрывающихся именем нашего святого ордена, поэтому и вызвал вас сюда (ваш же брат думал, что это он приказал вам явиться в Рим). Они, возродив его к жизни исключительно из-за громкого имени, и думать не думали, что орден, созданный в действительности еще самим апостолом Павлом для защиты от лжеистин выжившего на кресте Иисуса, на самом деле никогда не прекращал своей деятельности. Но Джеймс Кеннеди и ему подобные запятнали имя «Перста Божьего», совершая преступления для удовлетворения своих низменных пристрастий. Мы, члены подлинного «Перста Божьего», даже преступая закон и десять заповедей, всегда руководствовались интересами церкви и никогда – собственными!

Папа Павел был совершенно прав: мне никогда не доставляло удовольствия убивать. Хотя когда я выпустил три пули в живот и грудь Антонио, то испытал нечто, похожее на извращенное удовольствие. Я так давно хотел сделать это...

– Дилетанты, святой отец, потерпели сокрушительное поражение, – сказал я. – Они всем скопом сядут в тюрьму, и мы разом избавимся от наших врагов.

– Их посты займут верные церкви и ее догматам люди, – продолжил папа Павел. – Для всего мира «Перст Божий» изобличен и наголову разбит. Они и не подозревают, что уничтожен уродливый бастард, созданный тщеславием нескольких преступных кардиналов, мечтавших о деньгах и власти. А подлинный «Перст Божий», конечно же, продолжит существование. Однако нам следует быть предельно осторожными, еще одна досадная ошибка, и церковь не выдержит!

– Я, новый генерал ордена, буду крайне осмотрителен, – заверил я папу. – Пока что мы заляжем на дно, хотя никто и не подозревает о нашем существовании.

Мы, более ничего не говоря, зашли в один из гротов.

– Первым делом вам необходимо довести до завершения эту катавасию с плащаницей, – нарушил молчание папа Павел. – Я так и знал, что подмена образцов рано или поздно всплывет. Всегда следует прибегать к радикальным методам.

– Наши глупые оппоненты выполнили часть грязной работы, – добавил я. – Брамс мертв. Каррингтоны укатили в Париж на поиски доказательств того, что плащаницу состряпал Леонардо.

– Пускай ищут ветра в поле, – сказал с улыбкой папа. – Открою вам тайну – апостол Павел встречался несколько раз с Иисусом после того, как этот трусливый проповедник, инсценировав свою смерть на кресте, бежал из Иерусалима. Павел истово веровал в слово Иисусово, но встречи открыли ему глаза: реальный Иисус был жалким, никчемным, запутавшимся в своих страхах и грехах человечишкой, у которого не хватило мужества принять святую смерть на кресте. И Павел понял, что если его последователи узнают эту ужасную правду, то разочаруются в Иисусе и в его вере. А Павел совершил подлинный подвиг, отринув Иисуса-человека и сделав из него Иисуса-Бога, закрепив догмат о смерти на кресте и воскрешении. Это и спасло церковь, которой нынче две тысячи лет! И он изгнал Иисуса из Иудеи, запретив ему проповедовать и сеять смуту. Недаром же Павел признается в Первом послании к коринфянам: «...но более всех я потрудился: не я, впрочем, а благодать Божья, которая со мною». С ним, а не с Иисусом! Павел и его последователи хорошо потрудились, своевременно изъяв из евангелий упоминания о том, что Христос не умер. И задача всех понтификов – охранять незыблемый фундамент веры. Ведь недаром папа носит «перстень рыбака», на котором изображен апостол Петр с сетью. Наша задача – ловить человецев! В начале 64 года, когда Иисус пожаловал в Рим, он снова встретился с Павлом и даже предлагал тому покинуть пределы империи и последовать с ним в далекие земли. Но Павел предпочел принять мученическую смерть от руки римского палача, нежели присоединиться к Иисусу и его тогдашним адептам. Иисус снова трусливо сбежал в Индию, где провел многие десятилетия. Все улики, конечно же, были давно ликвидированы. Мне, чтобы вывести из игры моего старого противника Рональда Каррингтона, пришлось направить его по ложному следу, подложив ему «записи» Леонардо и абсолютно идиотскую теорию о том, что лик на плащанице – изображение самого да Винчи.