Тень мечей - Камран Паша

После того как раввин закончил доклад, Саладин кивнул и пожал плечами. Он вернулся к документам, которые изучал, когда Маймонид явился с новостью о намерении маркграфа вновь заключить союз с христианами.

— Ты был прав, когда говорил об этой ящерице, — согласился он, явно не проявляя интереса к беседе.

Равнодушие султана привело Маймонида в замешательство, однако он решил не отступать.

— Мы могли бы воспользоваться ситуацией в свою пользу.

Саладин, продолжая читать, махнул рукой раввину, чтобы тот говорил дальше.

— Что ты предлагаешь?

Маймонид был рад, что провел небольшое расследование, прежде чем докладывать султану. Предварительная подготовка обычно окупается.

— Конрад уже послал к Ричарду герольда с предложением, — произнес раввин, наклоняясь к султану. — Мои шпионы сообщили, что эти двое договорились встретиться через несколько дней.

Саладин отложил бумаги и взглянул на старого лекаря. Казалось, его совершенно не заботил внезапный поворот судьбы. А может, он просто уже к ним привык. Ход всей войны менялся каждый день, если не сказать каждый час.

— Ты полагаешь, что нам стоит поговорить с Конрадом до этой встречи? — учтиво поинтересовался султан, но по его тону было ясно, что подобный шаг не принесет никаких результатов, когда речь идет о таком извечно вероломном человеке, как маркграф де Монферрат.

Маймонид затаил дыхание. Он никогда не произносил слов, которые теперь вертелись у него на языке. И он молил Всевышнего, чтобы они больше никогда не слетали с его губ.

— Нет, сеид. Мы должны убить его.

Глаза Саладина округлились, его лицо побледнело.

— Что?!

Маймонид услышал, как слова сами льются из него, как будто чувства, накопившиеся в душе, прорвались через плотину.

— Давай убьем эту двуличную крысу и представим все так, как будто это Ричард отомстил ему за предательство. Из-за этого преступления франки ополчатся друг против друга, и мы выбьем их из Палестины.

Саладин в совершеннейшем изумлении смотрел на советника.

— А еще говорят, что ты Божий человек. — Говорил он мягко, как будто пытался напомнить Маймониду, кто он такой, но не узнавал своего друга. Казалось, что больше не существовало миролюбивого лекаря. Человек, которым он был всю свою жизнь, исчез, и это будет продолжаться до тех пор, пока раввин не утолит ужасную жажду мести.

— Мой народ верит, что Бог избрал нас, чтобы сделать мир лучше, — медленно произнес Маймонид, пытаясь скрыть личную ненависть к Конраду. — И Он не желает человечеству зла, — а потому не позволит этим варварам вновь встать на ноги.

Султан посуровел. Глаза превратились в льдинки. Раввин уже видел султана таким, когда тот пытался сдержать гнев. Но Маймонид никогда не испытывал этот холодный взор на себе самом.

— Я ценю твой совет, но не могу с ним согласиться.

Раввин понимал, что ходит по краю пропасти, однако не находил в себе сил, чтобы остановиться. В его память врезалось смертельно испуганное лицо Мириам, когда она одна из злополучного каравана вернулась живой.

— Почему, мой господин?

— Негоже так поступать с королями. — Саладин, казалось, все больше раздражался, потому что должен был объяснять советнику свои решения.

— Конрад не король, а лишь посягает на трон. — Маймонид поймал себя на том, что жажда мести, снедавшая его душу, заглушила здравый смысл и он утратил сдержанность в общении с султаном.

— Но Ричард Львиное Сердце — ровня мне, — повысив голос, возразил Саладин. — Я не стану ложно обвинять его в убийстве.

— Сеид…

Султан ударил кулаком по полированному столу, где лежали документы, с которыми он работал, и воскликнул:

— Я уже изъявил свою волю! — Видя, что Маймонид съежился от его гнева, Саладин взял себя в руки. — А сейчас, мой друг, пожалуйста, ступай. Я должен подготовиться к этой вновь объединившейся угрозе.

Маймонид поклонился и вышел из кабинета, минуя двух стражей-египтян, которые смерили его удивленными взглядами. Они недолюбливали раввина, но никогда не слышали, чтобы султан кричал на старика. Маймонид не обратил на них внимания. Плевать на то, что они о нем думают. У него есть задача, которую нужно выполнить. Раввин понял, что султан в этом деле ему не помощник. Но есть человек, который может ему помочь.

Годы спустя раввин будет размышлять над тем, что существуют в жизни моменты, которые навсегда определяют характер человека. Когда Маймонид сквозь призму времени думал о решении, принятом той ночью, он не мог понять, гордится ли тем, что сделал, или нет. В то же время, если быть честным до конца, он также не мог сказать, что хоть чуть-чуть сожалеет о сделанном.

Маймонида с завязанными глазами провели в помещение, которое, как он предположил, было пещерой, находившейся далеко в горах, где-то в окрестностях Иерусалима. Раввин задавался вопросом: неужели этот человек в черной маске, словно по волшебству появившийся ночью у его кровати, в наказание за безрассудство собирается убить старика, а тело бросить в недра земли?

К счастью, Ревекка не проснулась от его удивленного вопля, когда он пробудился и увидел страшные желтые глаза, сверлящие его поверх темной маски. Человек молча бросил испуганному раввину его походный плащ и жестом приказал ему следовать за ним, где их ждал гнедой жеребец, похожий на тех, что впряжены в колесницу Аида. Как человек в маске проник в квартиру, откуда знал, какой плащ он надевает, отправляясь в путешествие, — осталось полнейшей загадкой. Впрочем, Маймонид полагал, что сегодня ночью его ждет еще много загадок.

Человек в маске, не проронивший за все время ни слова, положил руки на плечи раввина и надавил. Маймонид, вынужденный опуститься на колени, почувствовал, как душа ушла в пятки. А потом без лишних церемоний его молчаливый проводник развязал ему глаза. Маймонид заморгал, но это мало помогло. Даже с развязанными глазами он почти ничего не мог различить, за исключением того, что находится внутри какой-то огромной, глубокой пещеры под землей. Он прожил в Иерусалиме почти два года, но понятия не имел, что в округе есть такие большие пещеры.

Маленькая масляная лампа, стоящая перед ним, являлась единственным источником света. Одинокий огонек тускло мерцал, отбрасывая причудливые тени. Тут было не по сезону холодно; прямо над ним, словно челюсти гигантского дракона, ждущего, чтобы схватить свою жертву, свисали ледяные сталактиты.

За пределами круга света, который отбрасывала крошечная лампа, Маймонид различил силуэт человека, облаченного во все черное и сидевшего со скрещенными ногами на каменном полу. Он видел, что на мужчине темная чалма, но черты его лица скрывала темнота.

Однако все это не имело значения. Маймонид интуитивно догадался, кто этот человек, хотя и не ожидал, что ему удалось так быстро прибыть в Иерусалим. Прошел всего один день, как он отослал тщательно продуманную просьбу через одного из султанских шпионов, обязанных раввину жизнью. По спине пробежал холодок. Может, этот человек все это время был в Иерусалиме, а не прятался в горах в Сирии, как полагали те немногие, кто решался произносить его имя вслух?