Пламя над бездной - Вернор Виндж

Равна придвинулась чуть ближе, настолько, что смогла провести рукой по ветвям Зеленого Стебля.

– Фам говорит, что здесь вся причина в больших тележках.

Саботаж, запрятанный на глубину миллиарда лет.

– Да, главным образом в них. «Великий дар» который мы, наездники, так любим… Это устройство для управления нами, но я боюсь, что и нас под них тоже переделали. Когда они коснулись моей тележки, они обратили меня в тот же миг. В один миг все, что мне было дорого, потеряло значение. Мы как разумные бомбы, рассыпанные в пространстве, которое все считают безопасным. Нас будут использовать экономно. Мы – секретное оружие Погибели, особенно для работы в Нижнем Крае.

Синяя Раковина дернулся, и прозвучал его сдавленный голос:

– И все, что утверждает Фам, – правда.

– Нет, Синяя Раковина, не все. – Равна припомнила леденящую неприступность Фама Нювена в последние дни. – У него есть все факты, но он неверно их сопоставляет. Пока не обращены ваши тележки, вы все те же, кому я доверилась для полета ко Дну.

Синяя Раковина только сердито отвернулся, но ответила Зеленый Стебель:

– Пока не обращена тележка… Но смотри, как это было легко, как легко завладела мной Погибель.

– Да, но можно ли это сделать без прямого прикосновения? Можно ли вас «изменить» просто чтением из групп новостей Сети?

Этот вопрос был саркастическими, но бедняга Зеленый Стебель восприняла его серьезно:

– Ни чтением новостей, ни сообщением стандартного протокола. Но восприятие передачи, направленной на аппаратуру тележки, может это сделать.

– Тогда мы здесь в безопасности. Ты – потому, что не ездишь уже на большой тележке, а Синяя Раковина…

– А я – потому, что меня не касались, – но как ты можешь быть в этом уверена?

По-прежнему в нем гнев боролся с глубоким стыдом, но это был безнадежный гнев, направленный на что-то очень далекое.

– Нет, любовь моя, тебя не коснулись. Я бы знала.

– Да, но как может Равна поверить тебе?

«Все может быть ложью, – подумала Равна, – но я верю Зеленому Стеблю. Я верю, что во всем Крае только мы четверо можем попытаться остановить Погибель».

Если бы только Фам мог это понять. И эта мысль вернула ее к прежней теме:

– Ты считаешь, что мы будем терять фору?

Синяя Раковина утвердительно качнул ветвями.

– Как только попадем чуть ниже. Они нас догонят за пару недель.

И тогда уже будет не важно, кто перевербован, а кто нет.

– Я думаю, нам надо немного поболтать с Фамом Нювеном.

С его богошоком и всем прочем.

* * *

Раньше Равна не могла себе представить, как может окончиться их противостояние. Возможно – если бы Фам полностью потерял чувство реального, – он попытался бы убить их, как только они появились на командной палубе. Вероятнее, мог бы быть взрыв ярости, споров и угроз, и они снова оказались бы там, откуда начали.

Но вместо этого они встретили почти прежнего Фама, каким он был до Гармоничного Покоя. Он впустил их на мостик, он ничего не сказал, когда Равна тщательно выбрала место между ним и наездниками. Он слушал не перебивая, пока Равна излагала то, что узнала от Зеленого Стебля.

– Эти двое не представляют опасности, Фам. А без их помощи мы не доберемся до Дна.

Он кивнул и отвернулся к окнам. Почти на всех было натуральное изображение космоса, и только некоторые показывали слежение гипердвигателей, и на них были видны корабли противника, настигавшие «Внеполосного». Его спокойное лицо на миг исказилось, и казалось, выглянул тот Фам, который ее любил, и в глазах его было отчаяние.

– И ты веришь всему этому, Рав? Почему? – И снова будто вернулась маска, и выражение его лица стало далеким и безразличным. – Не важно. Очевидно, что верно одно: если мы не будем работать вместе все четверо, до мира Стальных Когтей нам не добраться. Синяя Раковина, я принимаю твое предложение. При всех мерах предосторожности мы работаем вместе.

«Пока я не смогу без риска от тебя избавиться», – почувствовала Равна за этим спокойным тоном несказанные слова. Открытие карт откладывалось.

Меньше восьми недель полета отделяло корабль от планеты Стальных Когтей – это говорили и Фам, и Синяя Раковина. Если состояние Зон останется стабильным. Если их за это время не догонят.

Меньше двух месяцев после уже проведенных в полете шести. Но дни теперь были не те, что раньше. Каждый был трудной задачей, каждый был противостоянием, иногда завуалированным в цивилизованные формы, иногда прорывавшимся смертельными угрозами – как тогда, когда Фам нашел оборудование в мастерской Синей Раковины.

Фам теперь жил на мостике. Когда он покидал его, он закрывал люк своим личным кодом. Он уничтожил – или считал, что уничтожил, – все остальные привилегированные связи с автоматикой корабля. Они с Синей Раковиной постоянно работали вместе… но не так, как раньше. Каждый шаг делался очень медленно – Синяя Раковина объяснял все, но не имел права показать ничего. И споры подходили почти к смертоубийству, когда Фаму приходилось выбирать между двумя опасностями. Потому что каждый день флоты преследователей становились чуть ближе – два отряда убийц и то, что осталось от Сьяндры Кеи. Очевидно, часть кораблей Коммерческой Охраны СК еще сохранила способность летать, и она хотела отомстить Союзу. Однажды Равна предложила Фаму связаться с Коммерческой Охраной и попытаться убедить ее напасть на флот Погибели. Фам посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Не сейчас. Может быть, и никогда, – сказал он и отвернулся. В каком-то смысле такой ответ принес облегчение: эта битва была бы в конце концов самоубийством. Равне не хотелось, чтобы то, что осталось от ее народа, погибло ради нее.

Так что «Внеполосный» по-прежнему мог прибыть на планету Стальных Когтей раньше преследователей, но с очень малым опережением. Иногда Равна уходила с мостика в слезах и отчаянии. И лишь мысль о Джефри и Зеленом Стебле возвращала ее обратно. Она была нужна им обоим, и через несколько недель она все еще сможет им помочь.

Оборонительные планы господина Булата воплощались в жизнь. Стальные Когти даже достигли определенного успеха со своим широкополосным радио. Булат сообщал, что главные силы Резчицы уже идут на север – не только «Внеполосный» вел гонку со временем. Равна часами копалась в библиотеке «Внеполосного», стараясь придумать еще что-нибудь для друзей Джефри. Кое-что – например, подзорные трубы – было делом простым, но другие… И все же это не было напрасной тратой сил. Может быть, флот Погибели не обратит внимания на местное население, занятый уничтожением «Внеполосного» и отвоевыванием Контрмеры.

Зеленый Стебель поправлялась медленно. Сначала Равна опасалась, что эта поправка – лишь плод ее собственного воображения, когда она добрую часть каждого дня проводила с наездницей, стараясь усмотреть улучшение ее ответов. Зеленый Стебель была «далеко», как человек после удара и с мозговыми протезами. Она, казалось, даже регрессировала после членораздельных выражений ужаса в первом разговоре. Может быть, Равне мерещилось улучшение лишь потому, что она научилась лучше понимать наездницу. Синяя Раковина утверждал, что прогресс есть, но со своим обычным непреклонным упрямством. Однако прошло две недели, потом три, и сомнения отпали: на границе между наездницей и ее протезом тележки что-то улучшалось. Зеленый Стебель осмысливала окружающее, сознательно посылала в тележку важные воспоминания… Изредка даже она помогала Равне, замечая то, что Равна упускала из виду: