Суворов - Андрей Богданов

Тем временем фельдмаршал, быстро перебрасывая тяжелую артиллерию, брал крепости одну за другой. 11 июля сдалась цитадель Алессандрии (Д IV. 261, 262), 17 июля — Мантуи. Кардинал Руфо собрал на Юге Италии освободительную армию, которую Суворов учил «Науке побеждать» (Д IV. 260), и при поддержке союзного флота восстановил монархию в Неаполе (Д IV. 277, 279). Флот Нельсона и Ушакова он уже задействовал в блокаде Ривьеры с моря. Его план наступления от 19 июля позволял минимизировать время и потери но, увы, подразумевал, что кампания на этом и закончится. Видимо, поэтому он был одобрен австрийским командующим Меласом:

«Ныне должны мы направлять все действия наши к тому, чтобы еще до наступления зимы овладеть Варом, Ниццей и цепью Савойских гор. Когда же выпадет снег, то он приведет войска в совершенную безопасность, обеспечит их зимние квартиры, утвердит завоевания наши и доставит нам полную свободу сделать приготовления к будущей кампании.

Идти в Геную прямо через Нови, Акви и проч., из Генуи в Ниццу через Савону, финале, Лугано значило бы начать продолжительную и сопряженную с величайшими жертвами горную войну. На уступах гор, возвышающихся параллельно, находятся выгоднейшие для неприятеля местоположения, из коих надлежало бы беспрестанно выгонять его. Опыт войны 1795 года достаточно показывал это.

Мое решительное мнение состоит в том, чтобы, в случае наступательных действий против Ривьеры, стремиться со всей силой к Ницце через Коль-ди-Тенде, принудить неприятеля к оставлению Ривьеры, а еще лучше отрезать его там до отступления».

Суворов — и с ним мечтавший о зимних квартирах Мелас — в плане наступления в Ривьере отказались от штурма любых крепостей. Ударная армия шла прямо на Лазурный берег Франции через Тендский горный проход. «Если мы достигнем до Ниццы, то отрежем неприятелю отступление и можем всю армию его совершенно истребить». Остальные войска должны были лишь преследовать и пленять отходящих французов по берегу моря, по долине Треббии и через горы к Генуе. Для обеспечения внезапности маневра армия не должна была делать никаких движений к Тендскому проходу, но беспрестанными демонстрациями показывать, что собирается наступать на Геную. О плане не должен был знать никто, кроме командующих корпусами и генерал-квартирмейстера.

Даже Нельсон, не говоря уж об Ушакове, поддержал план боевыми кораблями. Все, чего союзникам не хватало для осуществления блестящего плана, это горных орудий и 5 тысяч мулов. Суворов немедля приказал то и другое собрать, но снабжение армии лежало на австрийцах…

20 июля фельдмаршал доложил Павлу I, что «труднейшая наша горная операция терпит двухнедельную остановку для собрания под провиант и горные туринские пушки 5000 мулов» (Д IV. 279. С. 231). В тот же день он писал Меласу, что на приготовления осталось 10 дней — через 12 суток союзники займут Коль-ди-Тенде. Фельдмаршал «заклинал» генерала «употребить весь свой опыт и всю силу вашу, чтобы приготовления, необходимые для действия в Ривьере, совершенно окончены были в течение десяти дней. Быстрота — величайшее достоинство, медлительность — грех, непростительный за вредные последствия» (Д IV. 282).

В подробной диспозиции к общему наступлению на Ривьеру Суворов отвел русским войскам самый трудный маршрут похода через Нови на Геную. Австрийцам, Меласу и Краю он оставил всю славу окружения неприятеля ударами через Акви и Тендский проход. «Когда неприятельские силы в Ривьере будут совершенно истреблены, то генерал-фельдцейхмейстер обратит свое внимание против Ниццы и приступит к осаде ее» (Д IV. 288).

Точно в срок, 30 июля, к Суворову присоединился отдохнувший после взятия Мантуи корпус Края. Все необходимые для победы войска собрались и могли выступать. Но… им не хватало транспорта для необходимого в разоренной Ривьере продовольствия. Австрийцы, не говоря ни слова против плана, даже мулов собрать «не сумели».

Операция Суворова по разгрому французов в Ривьере проваливалась, не начавшись. На помощь ему поспешил противник. Директория использовала полуторамесячную передышку, чтобы восстановить разваливающуюся армию. Назначенный в дни катастрофы при Треббии военный министр Бернадот обложил чрезвычайным налогом богатых и призвал в строй всех юношей от 20 до 25 лет. Он создал две новые армии — Рейнскую (в Германии) и Альпийскую (в Савойе), вдобавок к Дунайской, Гельветической (в Швейцарии) и Итальянской (на Ривьере). В последнюю были влиты пополнения и остатки разбитой армии Макдональда. 24 июля к Генуе прибыл новый командующий — сподвижник Бонапарта бригадный генерал Жубер. 29 июля ударные части его 45-тысячной армии перешли в наступление, которое в Париже считали решающим.

Суворов, собравший для наступления на Ривьеру более 64 тысяч солдат, мог создать численное превосходство над противником на любом участке фронта. Диспозицию от 1 августа фельдмаршал начал приказом передовым постам не вспугнуть неприятеля. «Держаться против слабых отрядов, но стараться захватывать пленных, а перед превосходящими силами отступать. Ибо никакого от армии подкрепления ожидать не должны, так как цель наша — выманить неприятеля на равнину» (Д IV. 305). «Будь сам готов с Михаилом Андреевичем, и очень!» — лично просил Суворов Багратиона с Милорадовичем (Д IV. 310). Действительно, именно им предстояло отразить главные удары французов в битве при Нови — и выиграть сражение.

В ночь на 4 августа 1799 г. французы не знали, что беспрепятственно дошли до города Нови потому, что противник специально отступил с их пути — и продолжал заманивать с боем. Еще в темноте храбрец Край, накануне испросив разрешение Суворова, со своим корпусом атаковал противника в левый фланг. Фельдмаршал в восторге написал ему приказ по-немецки в стихах, хваля «героя Края» и командира его дивизии Беллегарда:

«Да здравствует сабля и штык! Никакого мерзкого отступления!

Первую линию уничтожить штыком, других опрокинуть!»

Австрийцы, наступавшие, будто по старому учебнику, в две линии, были отброшены. «В 6 часов пополуночи генерал-майор князь Багратион с вверенными ему передовыми войсками, — рапортовал Суворов Павлу I (Д IV. 329), — атаковал неприятеля, расположившегося на горе за городом Нови, с неустрашимой храбростью. Неприятель, видя сильную в центр свой атаку, начал действовать правым своим крылом, дабы врезаться в левый фланг». Одновременно с контратакой французов по колоннам Багратиона ударили 14 батарей. Князь Петр начал отводить свое 5, 7-тысячное войско из-под губительного огня, выделив для отражения фланговой атаки отряд генерал-майора Горчакова. Сам он с полком и двумя батальонами ударил в центр наступающего неприятеля. 30 передовых егерей под командой штабс-капитана Львова попали под лавину неприятельской кавалерии, но отбились штыками, положив 20 французов, в т.ч. генерала Гаро и одного полковника. В этот момент пылкий Жубер, скакавший впереди войск на австрийцев, получил пулю в лоб.

Казалось, что французы спасены. «На расстоянии пяти верст было открытое поле, где неприятеля ожидали» главные силы Суворова: русский корпус Дерфельдена и австрийцы Меласа. Они были еще далеко, может, даже и не видны. Но уже исходя из общих представлений о силах союзников, наступать в погоне за Краем и Багратионом на равнину, выполняя предсмертный приказ Жубера, было самоубийством. Генерал Моро, оставшийся при Жубере в армии советником, принял командование и резко сменил направление: «он бросился с отчаянной отвагой в Нови, занял этот город и овладел всеми окрестными возвышениями, составляющими подошву Генуэзских гор, — с похвалой отметил Суворов. — На хребтах этих за сельскими каменными строениями и старыми замками расположил он свою артиллерию, которой картечный огонь, равно и ружейный, был почти неугасим».