Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе - Арчибальд Грейси

пока передавал сигнал, мы шутили. Все мы не придавали значения катастрофе.

Шутки и сигналы бедствия

Так мы шутили, передавая сигналы, минут пять. Потом вернулся капитан.

— Какой сигнал вы отправляете? — спросил он.

— CQD, — ответил Филлипс.

Ситуация показалась мне забавной, и я сделал замечание, насмешившее всех нас, включая капитана.

— Шли сигнал SOS, — посоветовал я. — Это новый сигнал; возможно, у тебя последний шанс его отправить.

Филлипс рассмеялся и изменил сигнал на SOS. Капитан сказал, что удар пришелся на середину корабля или чуть дальше к корме. По словам Филлипса, он почувствовал легкий толчок минут через десять после того, как заметил айсберг. Нам казалось, что мы прошли довольно далеко от него.

Следующие несколько минут мы шутили не переставая. Сначала мы связались с пароходом «Франкфурт».

Передали наши координаты, сообщили, что «Титаник» столкнулся с айсбергом и мы просим о помощи. Радист «Франкфурта» ушел, чтобы передать сообщение своему капитану.

Когда он вернулся, мы сообщили о дифференте на нос. К тому времени и мы заметили, что корабль сильно кренится вперед.

На наш сигнал ответила «Карпатия». Мы передали наши координаты и сообщили, что судно погружается носом вперед. Радист ушел, чтобы передать сообщение капитану, вернулся через пять минут и сказал, что капитан приказал разворачиваться и «Карпатия» направляется к нам.

Большой беспорядок на палубе

В это время наш капитан уже ушел; Филлипс велел мне сбегать за ним и передать ответ «Карпатии». Я так и сделал и по пути в его каюту увидел большую толпу людей. На палубах было много встревоженных пассажиров. Драк я не видел, но слышал рассказы о них.

Вернувшись, я услышал, как Филлипс передает на «Карпатию» более подробные координаты. Филлипс велел мне одеться — я совершенно забыл о том, что не одет.

Я ушел в свою каюту и оделся. Принес шинель Филлипсу. Было очень холодно. Пока он работал, я накинул шинель ему на плечи.

Каждые несколько минут Филлипс посылал меня к капитану с короткими сообщениями. В основном в них говорилось, что «Карпатия» направляется к нам, и передавалась ее скорость.

Возвращаясь после очередного похода к капитану, я заметил, что женщин и детей сажают в спасательные шлюпки. Дифферент на нос стал заметнее.

Филлипс сказал, что передатчик слабеет. Пришел капитан и сообщил, что в машинном отделении вода и, возможно, динамо-машины скоро выйдут из строя. Мы передали это на «Карпатию».

Я вышел на палубу и огляделся. Вода поднялась почти до шлюпочной палубы. На корме поднялся сильный шум; не знаю, как бедный Филлипс работал в такой обстановке.

Он был храбрым человеком. В ту ночь я почувствовал к нему настоящее почтение: он не бросал работу, хотя вокруг него все бурлило. До конца жизни я не забуду, как работал Филлипс в те ужасные последние пятнадцать минут.

Я подумал, что пора оглядеться и подыскать какой-нибудь плавучий предмет. У всех членов экипажа имелись спасательные жилеты; нам сообщали, где они находятся. Я помнил, что мой спасательный жилет лежал под моей койкой. Я пошел и надел его. Потом подумал, что вода очень холодная.

Я вспомнил, что у меня есть сапоги, надел их, взял запасную куртку и тоже надел. Потом увидел, что Филлипс стоит и по-прежнему передает сообщения на «Карпатию». Он подробно сообщал обо всем, что происходит.

Мы связались с «Олимпиком» и сообщили, что тонем носом вперед и скоро пойдем ко дну. Пока Филлипс отправлял сообщение, я завязывал у него на спине спасательный жилет. До того я надел на него шинель.

Затем я попробовал надеть на него сапоги. Усмехнувшись, он предложил мне выйти и посмотреть, все ли сидят в шлюпках, отошли ли какие-то шлюпки от корабля и вообще как обстоят дела.

Я увидел рядом с трубой складную шлюпку и подошел к ней. Двенадцать человек пытались столкнуть ее вниз, на шлюпочную палубу. Им приходилось очень тяжело. Та шлюпка оставалась последней. Я с тоской смотрел на нее несколько минут. Потом стал помогать им, и шлюпка упала вниз. Все стали забираться в шлюпку на шлюпочной палубе, а я вернулся к Филлипсу. Сказал, что вот-вот отойдет последний спасательный плот.

Потом послышался голос капитана:

— Ребята, вы исполнили свой долг до конца. Больше вы ничего сделать не сможете. Выходите из рубки. Теперь каждый за себя. Позаботьтесь о себе. Я вас освобождаю. В такое время иначе нельзя. Каждый за себя.

Я выглянул наружу. Вода поравнялась со шлюпочной палубой. Филлипс по-прежнему передавал сообщения. Он работал еще минут десять, а может, пятнадцать после того, как капитан освободил его от обязанностей. В рубку хлынула вода.

Пока он работал, произошло кое-что, о чем мне неприятно рассказывать. Я зашел к себе и взял деньги Филлипса, чтобы передать ему, а когда выглянул за дверь, то увидел, что сзади над Филлипсом склонился кочегар или кто-то из трюмной команды. Филлипс был так занят, что ни на кого не обращал внимания. А тот человек пытался снять с него спасательный жилет.

Он был довольно крупным. Как видите, я невысокого роста. Не знаю, что тогда на меня нашло. Как вспышку, помню, как Филлипс не переставал работать; как мне пришлось завязывать спасательный жилет у него на спине, потому что он был занят и не мог завязать жилет сам.

Я знал, что у кочегара должен быть свой спасательный жилет.

Я ударил его изо всех сил. Тогда мне хотелось, чтобы тот человек умер не так, как подобает порядочному моряку. Мне хотелось, чтобы его повесили или сбросили в море. Я исполнил свой долг. Надеюсь, я его прикончил. Не знаю. Мы оставили его на полу рубки, и он не шевелился.

Оркестр играет регтайм

Со стороны кормы доносилась музыка. Какая-то мелодия регтайма, не знаю какая. Потом заиграли «Осень». Филлипс побежал на корму, и больше я его живым не видел.

Я подошел к тому месту на шлюпочной палубе, где ранее видел складную шлюпку. К моему удивлению, она была еще там; ее пытались столкнуть в воду. По-моему, в толпе, окружившей шлюпку, не было ни одного матроса. У них ничего не получалось. Я подбежал к ним и стал помогать, когда палубу накрыло огромной волной, которая унесла шлюпку. Я успел схватиться за уключину и упал в воду вместе со шлюпкой. В следующий миг, придя в себя, я понял, что нахожусь в шлюпке, точнее, не совсем так. Я очутился под перевернутой шлюпкой. Помню, я понял, что промок насквозь и,