Легкие шаги безумия - Полина Дашкова

– Заглоточного абсцесса я не вижу. Горло воспаленное, но несильно.

– То есть ангину вы исключаете? – уточнила Регина.

– Ну какая ангина? Грипп, самый обыкновенный, со всемиистекающими опасностями. Будем надеяться, до осложнений у нас не дойдет. Но ябы не отказывался от антибиотиков. В любом случае требуется всестороннееобследование. Обязательно пригласите кардиолога.

– Да, – кивнула Регина, – я думаю, вы правы. Спасибо,доктор. Мой шофер отвезет вас куда прикажете.

Она протянула ему сто долларов.

Услышав звук мотора отъезжающей машины, она вернулась вспальню, достала из тумбочки упаковку с одноразовым шприцем и картонную коробкус большими ампулами, наполненными прозрачной бесцветной жидкостью. Подпиливалмазной пилкой горлышко ампулы и надломив тонкое стекло, она порезала палец.Порез был неглубоким, но сильно кровоточил. Пришлось аккуратно поставитьоткрытую ампулу на тумбочку и выйти в ванную. Там, в шкафчике, была перекисьводорода и йод.

Когда она вернулась в спальню, Веня сидел на кровати, держадвумя пальцами вскрытую ампулу и рассматривая ее на свет.

– Почему нет никакой маркировки? – спросил он.

– Я вижу, тебе уже лучше? – радостно улыбнулась Регина.

– Да, мне лучше. Что ты мне колола все это время?

– Антибиотики, витамины.

– Больше не надо никаких лекарств. И специалистов не надо. Ивообще, прекрати делать из меня тяжелобольного. Принеси мне телефон.

– Как скажешь, солнышко.

* * *

Лена свернулась калачиком под своей курткой и попыталасьуснуть. Она не знала, который час, ее часы пропали. Наверное, порвался кожаныйремешок, когда надевали наручники. За крошечным окошком был виден только кусокнеба, уже сильно посветлевший за это время.

"Теперь я почти все знаю, – думала она, – а что толку?Даже если произойдет чудо и выберусь отсюда, ничего нельзя будет доказать. Я непонимаю, зачем понадобилось Регине Градской так рисковать? Ради чего? Она что,смертельно влюбилась в Веню Волкова? Или она решила приручить чудовище, чтобы сего помощью стать красивой и богатой? Пластическая операция в швейцарскойклинике стоит безумных денег. Но у нее достаточно мозгов и энергии, чтобызаработать их самостоятельно, без помощи монстра. Она ведь рисковала, не толькокогда заметала следы и подставляла несчастного Никиту Слепака. Она рисковалавсе эти годы, живя с Волковым, ложась с ним в постель. Или все-таки она сумелавылечить его?

А Митя Синицын? Почему только через четырнадцать лет онзаговорил об этом? И с кем? С самим Волковым! Да, он лишь догадывался,подозревал, но точных доказательств у него, вероятно, не было".

Лена представила себе, как мучился Митя, принимая решение –что делать ему со своими догадками и подозрениями. Он не мог промолчать изабыть. Сначала решил заняться шантажом, но стало противно. Вероятно, он нашелспособ встретиться Ь Волковым наедине и задал ему прямой вопрос: «Ты убийца илинет?» Зная Митю, можно себе представить это. Ему казалось, что он поступаетправильно, благородно, что нет другого варианта. И чего он добился?

«А как поступила бы я на его месте? – спросила себя Лена. –Впрочем, в данный момент я как раз на его месте. Сейчас я знаю значительнобольше, чем знал Митя, когда пришел к Волкову. Но что толку? Я сижу взаперти,неизвестно где. И у меня только одна задача – выбраться отсюда живой, увидетьеще раз Лизу и Сережу. Это куда важнее для меня, чем торжество справедливости…»

Лена почти заснула, когда открылась дверь и на порогевозникли два молодых амбала.

– Вставай, пошли, – сказал один из них. Лена зашнуровалаботинки, накинула куртку. Они провели ее через полутемный коридор, в которомона ничего не успела разглядеть, кроме нескольких закрытых дверей. Потомподнялись по невысокой деревянной лестнице на второй этаж. Через минуту Ленаоказалась в большой гостиной. Пол был покрыт светлым ворсистым ковром, в углупотрескивал огонь в стилизованном под английскую старину камине. Темно-вишневыетяжелые шторы плотно сдвинуты. Перед низким журнальным столиком черного дерева,в белом кожаном кресле сидел рыхлый, круглый, совершенно лысый человек летшестидесяти с добродушным курносым лицом.

– Здравствуйте, Елена Николаевна, – сказал он, – милостипрошу, заходите, присаживайтесь.

– Здравствуйте, – эхом отозвалась Лена и, сделав несколькошагов, села в кресло напротив лысого.

Два амбала остались стоять в дверях у нее за спиной.

– Кофе? Чай? Или что-нибудь покрепче? – предложил лысый свежливой улыбкой.

– Кофе, если можно.

Глаза у лысого были светло-карие, почти желтые, маленькие,лишенные ресниц.

– Давай-ка, Вадик, кофейку нам организуй, – кивнул он одномуиз амбалов. – Вы, Елена Николаевна, не переживайте, – обратился он к Ленеласково, даже как-то по-отечески, – я только задам вам несколько вопросов, мы свами кофейку выпьем и расстанемся по-хорошему. Но, конечно, с одним условием.Вы сами понимаете с каким. На мои вопросы надо будет отвечать очень честно, какна духу. Вы готовы?

– Да.

– Вопрос номер раз. – Лысый усмехнулся. – Кто такой МайклБаррон?

– Майкл Баррон – гражданин США, профессор, историк, – –произнесла Лена спокойно.

«Вот оно в чем дело! Они действительно приняли Майкла закого-то другого. А Градская здесь ни при чем. Интересно, где сейчас Майкл?Хорошо, если Саша догадался отправить его в Москву…»

– Елена Николаевна, мы же договорились, что вы будетеотвечать честно, – лысый слегка поморщился.

– Мне незачем вас обманывать. Мистер Баррон – действительнопрофессор-историк, и для того, чтобы это выяснить, совершенно не стоилоустраивать комедию с обыском в наших номерах и с моим похищением. Это так жеочевидно, как то, что в красивой жестянке был тальк, а не наркотик. Лысыйтяжело, с одышкой, рассмеялся.

– Ну хорошо. Давайте продолжим. Зачем вы сюда приехаливместе с этим, как вы сказали, историком?

– Мистер Баррон изучает историю русской Сибири, онинтересуется раскольниками и малыми народами Севера. А меня он нанял в качествепереводчика, так как сам по-русски не говорит.

– А что за молодой человек возил вас на «Москвиче»? – Глазалысого стали совсем желтыми, зрачки сузились до точек.

– Нам нужен был шофер. Мы наняли первого попавшегося, онзапросил совсем немного.

Амбал по имени Вадик бесшумно подошел к столу с подносом, накотором стояли две маленькие чашки и сахарница.