И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

Вовсе не так я когда-то представляла себе победу сил добра над силами зла. Теперь же мне казалось, что я уже видела все это сотни раз.

Я подошла к Каспару, который со всей сердечностью меня обнял, не поленившись подняться.

— Ну вот. Теперь все готово, — довольно сказал он. — Господа, приступим!

в которой магистр Каспар и Каррен произносят свои речи перед жителями Эсворда, взаимно удивляя друг друга, а судьба Констана делает резкий поворот.

Глядя на моего хитроумного крестного, стоящего перед толпой и покровительственно взирающего на нее с высоты помоста, я прекрасно понимала, отчего горожане почтительно притихли. Вне всякого сомнения, магистр был великолепен. Он не был столь внушителен и горделив, как Сальватор, не отличался высоким ростом или могучим сложением, но вся его изящная фигура выражала достоинство и благородство. Величественное выражение на его тонком лице время от времени сменяла дружеская и теплая улыбка, после которой только самый черствый и жестокосердый человек не захотел бы прижать чародея к груди и незамедлительно распить со столь милым человеком пару кружек пива, впрочем, не позволяя себе панибратства.

Ни одного признака безвкусицы или чрезмерности в одежде, равно как и свидетельств того, что магистр уделяет ей слишком много внимания, не нашел бы самый взыскательный взгляд. Богатые горожане чувствовали, что имеют дело с состоятельным и достойным уважения человеком. Бедные тут же сделали приятный для себя вывод, что магистр скромен и прост в быту, так как не могли должным образом оценить качество и цену бархата его куртки.

Я стояла позади Каспара, без всяких указаний сообразив, что мое место — безмолвного и покорного героя — именно здесь. Справа от меня выстроились члены комиссии, затем на помост взобрался бургомистр, которому маг со всей любезностью определил место рядом с трибуной. Проделано это было настолько ловко, что господин Пруст остался польщенным до глубины души несмотря на то, что его мнением, как и моим, никто и не подумал интересоваться.

За моей спиной раздалось приглушенное злое бормотание, и, оглянувшись, я невольно вздрогнула: на помост вывели Сальватора, который пристально смотрел на меня с самым недобрым выражением лица. Я попыталась найти в его взгляде хотя бы тень той самой отцовской любви, что должна была бы расположить меня к этому извергу и смягчить мое сердце, но не преуспела в этом.

Толпа при виде Сальватора заулюлюкала, и я уже было приготовилась уклоняться от гнилых овощей, лавина которых непременно должна была последовать за таким приемом, но одного жеста магистра Каспара хватило, чтобы все умолкли и отставили в сторону корзины с боеприпасами. Лишь дамы, лица которых казались мне знакомыми как на подбор, все с той же непримиримой ненавистью сверлили взглядом лжечиновника, ставшего их самым жестоким разочарованием последнего времени.

— Почтенные эсвордцы! — начал Каспар, жестом призывая сохранять тишину. — Все вы, несомненно, пребываете в смятении из-за событий последних дней. Лига Чародеев, полномочным представителем которой я являюсь, желая всячески оберегать спокойствие жителей вверенных ее заботам земель, приносит свои искреннейшие извинения и обещает, что все виновные в злодеяниях чародеи будут строго наказаны!

Толпа с одобрением загудела, хотя на месте эсвордцев я бы не была в восторге от обещания, которое ни в коей мере не компенсировало убытки, понесенные горожанами.

Кое-что о подобных случаях я слышала и знала, что закон сейчас всецело на стороне пострадавших подданных князя Йорика Эпфельреддского, коим полагалось полное возмещение их потерь за счет казны Лиги, не сумевшей совладать со своими чародеями. Для королей и князей то был единственный способ хоть как-то держать в узде то и дело распоясывающихся магов. И так как правители охотно и тщательно взыскивали подобные долги, памятуя о той опасности, что представляет собой чародейское племя, почуявшее безнаказанность, Лига всегда с вниманием расследовала дела, касающиеся бесчинств чародеев, дабы не вступать лишний раз в спор с королями и князьями.

Однако скупердяи-маги нашли выход и здесь, отлично умея играть на доверчивости провинциальных простофиль и сводя все к паре-тройке напыщенных речей, не стоивших им и медяка. Случись подобное в Изгарде, прожженные столичные пройдохи вытрясли бы из волшебников все, что им причитается; простодушные эсвордцы же до этого не вступали в подобные споры с чародеями и, скорее всего, даже понятия не имели о своих законных правах, чем магистр Каспар и собирался воспользоваться с присущей ему ловкостью.

Я досадливо поморщилась, сообразив, чем это могло обернуться для меня. Магистр Каспар с легкостью уверит горожан в том, что Лига выполнила свои обязательства перед ними в полной мере, продемонстрировав Сальватора-Теннонта в кандалах и пообещав, что тот остаток дней проведет в Армарике. Но стоит комиссии покинуть разоренный город, как жители Эсворда запоздало сообразят, что все их беды остались при них же. Так как Лигу обвинить в этом они не смогут, памятуя об очаровательной улыбке Каспара и его выразительной речи, то пойдут привычным путем, повесив все грехи на меня, пусть даже в речи крестного я буду представлена как спасительница. Герои, после великих подвигов которых народ ютится в руинах и бродит по пепелищам родных домов, почему-то восхищают разве что историков и сочинителей песен, непосредственные же свидетели столь захватывающих событий с удовольствием вешают таких спасителей рядом с угнетателями.

Хотя мне еще не было известно, куда занесет меня судьба после этой истории, но думать о том, что целый город будет еще долгие годы вспоминать мое имя с ненавистью, было неприятно.

А магистр Каспар продолжал свою речь:

— …С прискорбием Лига признает, что не все чародеи, обучавшиеся в стенах ее Магических Академий, повинуются законам и видят свою первую обязанность в служении простым людям, как то заповедал им великий Брианбард-Строитель. Печаль охватывает любого мага, когда он слышит о бесчинствах своих собратьев, презревших свой долг и поправших закон, поддавшись позорным слабостям. Сальватор Далерский, которого вам довелось узнать под именем Кендрика Теннонта, — один из худших примеров этого рода, алчный, честолюбивый и коварный маг, объявленный Лигой вне закона больше десяти лет тому назад!

Я покосилась на своего крестного, большую часть жизни проведшего в ссылках благодаря своему хитроумному складу ума, которому всегда было тесно в рамках закона, и смогла убедиться, что лицо его выражает искреннее возмущение чародейскими беззакониями, не поверить в которое было бы верхом черствости.

Было очевидно, что жители Эсворда обречены остаться ни с чем, столкнувшись со столь опытным оратором.

— …Сальватор Далерский, спасаясь от Трибунала, бежал в Эзринген, где благодаря покровительству короля, не признающего власти Лиги, стал одним из влиятельнейших придворных магов нашего мира. — В этом месте проникновенной речи магистра Каспара эсвордцы возмущенно завопили, явно желая немедленно идти войной на Эзринген, привечающий столь мерзких представителей чародейского племени. — Но все равно он не оставлял попыток строить козни против Лиги, разгадавшей его низкую натуру, и против нашего родного княжества. Именно с этой целью он проник в Эпфельредд под чужим именем, украл древний артефакт из хранилищ Лиги и попытался снять заклятие, сдерживающее губительную силу этого амулета. Тем самым Сальватор навлек страшные бедствия на ваш мирный город — потоп, бурю и нашествие чудовищ!