Белое пламя - Анна Тьма

Альтис посмотрел на императора, склонив голову набок.

Напряженно взирали на хмурых богов телохранители его величества, беспокойно шлифовал пальцами гербовую брошь советник. А император был покорен судьбе. Если наказанием будет смерть, он прикажет своим охранникам отступить, потому что это – справедливое возмездие за совершенное зло.

– Иногда я настолько ненавижу людей, что готов убивать каждого первого, – спокойно сказал Пламенный, а крылья его покрывали бордовые и серебристые узоры. Он вздохнул, и перепонки залило сплошным золотом. – Но моя любимая – тоже из человеческого рода, пусть и на четверть богиня. Я прощаю тебя, Тигран, потомок Каина. Я прощаю тебе то, что по твоей вине сделали со мною люди. Я не прощаю только одного – лжи. Мои великие братья не были людьми. И ложь убивает память о них. А память – это все, что от нас еще осталось. И ты тоже являешься виновником грандиозной лжи.

Император молчал. Он знал, что желает услышать Альтис, но не мог этого сказать, потому что это снова являлось бы ложью.

– Я не могу обещать… – в конце концов выдавил он. – По политическим… соображениям… Люди не поймут…

Арох подался вперед, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки.

– Измельчал род Янтаря. Не пора ли сменить правящую династию? – прорычал он. – Создатель дал мне право карать и защищать. И кем я стану для потомков великого Янтарного короля, защитником или карателем, зависит от их поступков. Достойны ли потомки своего великого предка? – Арох замолчал, выпрямился. – Что скажете, братья?

– Мы предпочтем послушать…

– Что скажет нам этот человек…

– Этот император людей…

– В роду Янтаря уже рождались недостойные отпрыски…

– Достаточно вспомнить Керрона…

– Даже не причисляй этого паршивого выродка к потомкам Янтаря…

– Да уж, Каин был достойным человеком…

– Я бы сказал – достойнейшим…

– Теперь мы слушаем тебя, потомок Янтаря.

Император незаметно смахнул со лба пот и ответил:

– Я постараюсь… сделать все, что в моих силах. Но не обещаю… сразу.

Скрипнула дверь, и в зал заглянула маленькая девочка. Вошла, совершенно не обращая внимания на императора, уперла в бока кулачки. Тиграна удивило, как сразу поменялись лица богов и демона. Арох Архорт мгновенно спрятал клыки, Альтис ласково улыбнулся, обрадовались Коган и Траэллита, погасил мрачный свет глаз Стримбор.

– Вот вы где все запропали! А я хожу ищу вас по замку и думаю, а кто это мне что-то обещал, а выполнить забыл, а?

– Ой… – хором сделали виноватые лица друзья.

– Котенок, прости, мы забыли, – повинно опустил голову Арох.

– Но мы исправимся!

– Да, прямо сейчас!

– Простишь нас?

– Да куда я денусь! – улыбнулась Яночка.

Коган опустился на колено, раскрыл объятия, и девочка обняла его за шею, позволяя взять себя на руки.

– Твои раны зажили? – спросила она, трогая маленькой ручкой черную повязку на глазу бога.

– Еще немного – и совсем заживут, – улыбнулся Коган.

– А тебе не больно?

– Не-а…

– Ал, мы пошли выполнять обещание, – ласково глядя на малышку, сказал Стримбор. – Ты с нами?

– Сейчас, только через Грань прыгну… – неласково ответил Пламенный.

– А зря, – сообщил Арох, вместе с братьями неторопливо подходя к распахнутому окну.

– Малышка, не исчезай с этими безалаберными богами надолго! Они тебя и покормить вовремя не додумаются. Ты, кстати, обедала?

– Обедала, обедала, не волнуйся! А ты придешь?

Альтис пожал плечами:

– Ну возможно. Если Марья захочет. Коган, неси ребенка бережно! И смотри, чтобы не укачало!

– А то я без тебя не знаю, заботливый ты наш.

Первым в небо прыгнул Стримбор.

– Ты – идиот! – сообщил демон Волку, когда тот перекинул ногу через подоконник.

– Скажи мне что-нибудь новое! – ответил Арох, прыгая вслед за остальными.

Альтис устало вздохнул, поднимая глаза к небу и безмолвно вопрошая, за что ему такие братья. Боги исчезли, и он посмотрел императору в глаза.

– Братья назовут меня дураком, но я тебе верю, Тигран Тринадцатый. Благодари за это свою дочь – она хорошая девочка. И если хочешь, чтобы Великий Волк смотрел на тебя более благосклонно, сделай для нас одну вещь. Найди бывшего правителя Дома Светлых, Лаэторриониса. Этот ублюдок кое-что должен Волку. Кое-что очень важное.

Не прощаясь, Альтис вышел из зала.

– Что с ними… со всеми?.. – Тигран поглядел на советника.

– Ты по поводу малышки, которая тебя проигнорировала, или вообще? – мрачно усмехнулся Дантэ.

– И малышки тоже! – Тиграна понемногу отпускало напряжение и начинало колотить.

– О, это Яночка, дочка виконтессы Карины. Она из богов веревки вьет, а те только рады.

– А с ними… со всеми… что?

– Жизнь, полная лишений и горестей, какие нам и не снились. Полагаю, всем им пришлось потерять своих детей. Заметил, как они смотрели на ребенка?

Император припомнил лица богов. Счастье, радость, обожание и… затаенная горечь.

– Пылинки готовы сдувать и глотку порвать любому, кто слово поперек вякнет. – Дантэ помолчал, глядя в открытое окно. – А знаешь, Тигран, у меня в кабинете есть бутылка фиалкового вина столетней выдержки. Как ты на это смотришь?

– Положительно и благосклонно, Дан!

– Тогда пошли…

Альтис брел по коридорам, не выбирая направлений. «Грёза» должна была добавить ему сил и вызвать эйфорию, но… опять это человеческое тело. Раны зажили, и сил изрядно прибавилось, но внутри ворочалась глухая тоска и раздражение. Хотелось тепла…

Он поднял голову, огляделся и стал искать более целенаправленно. Нужная дверь нашлась минут черед двадцать. Альтис поднял руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась. На пороге стоял красный от злости Нортан, внук Дартурга. Они замерли друг против друга.

– Ну что ты там встал, придурок?! – ударил в спину Нортана крайне раздраженный голос. – Дверь закрой с той стороны!

За спиной парня возникла взбешенная Марья и увидела Альтиса.

– Ал… – мгновенно растаяла она под его влюбленным взглядом. – А твои раны?..

Он раскрыл ладони, показывая заживающие рубцы. Нортан оглянулся, увидел нежную улыбку на лице девушки и буркнул себе под нос, попытавшись пройти мимо Альтиса:

– Ну и якшайся со своим демоном, глупая девчонка…

В тот же миг раскрытая ладонь обхватила парня за горло и впечатала в стену рядом с дверью. Демон уже не улыбался, зрачки в глазах опасно вытянулись, вместо голоса – вибрирующий рык: