Обман Инкорпорэйтед - Филип Киндред Дик

Барбара лежала на воде, покачиваясь. Отдавала себя ей. Вода принимала ее в себя. Скоро ее не станет. Она растает, сольется с ландшафтом. Она опустила ногу, нашаривая дно. Вода едва прикрывала ей груди. Она посмотрела на них. Солнце отказалось от них, когда она ему их предложила. Но вода могла бы их принять. Она чувствовала, как вода давит на них, требует их себе. Она просила не только грудей, она хотела все ее тело, и если солнце от него отказалось, то тем хуже для него, солнце проиграло, оно опоздало.

Она пошла еще дальше, хватая воздух ртом, вздрагивая и разбрызгивая воду. Вода сосала ее груди, ласкалась о них. Она желала их. Немедленно. Она не могла ждать. Вода хотела ее здесь и сейчас. Срочно.

Она вытянулась, легла на воду и поплыла, не двигая руками и ногами, увлекаемая едва заметными течениями, которые создал ветер. Теперь она отдавала себя всю, без остатка, без ограничения. Она отдавалась воде, и огромное голубое зеркало впитывало ее в себя с большой охотой. Вода вожделела ее. Она втекала в нее, плескалась вокруг, затекала в нос, в уши, в глаза и в рот. Она открыла рот, и вода потоком хлынула внутрь. Вода врывалась в нее, заполняла ее, раздувала ее тело. Вода хотела проникнуть ей внутрь. Вода жадно вторгалась в нее – слишком жадно. Она была похотлива. Она ее разрушала.

– Хватит…

Она хватала воздух ртом, задыхалась и кашляла. Барахтаясь, она едва нашла ногами дно и встала. Перепуганная, она двинулась к берегу, с трудом проталкиваясь сквозь воду к бетонному бортику. Вода стала опускаться. Наконец она дошла ей до талии. С нее лило, хлестало ручьями.

Она остановилась, кашляя и рыгая. Вода была горькая, крепкая. Она тряслась, выплевывая воду, высмаркивая ее из носа. Вода текла по ее лицу темным ручьем. Ее волосы, мокрые, истекающие водой, облепили ее лицо. Она оттолкнула их. Ее тошнило, тошнило и трясло. А еще ей было страшно.

Барбара продолжила идти к берегу. Что она наделала? Еще минута, и она пошла бы ко дну. Она ведь была совсем одна, никто бы ее не спас. Через несколько минут все было бы кончено. Она дрожала, хватала воздух ртом и убирала из глаз волосы.

Добравшись до бетонного бортика, она с трудом вылезла на него и ступила на теплую тропу. Прошла по цветам и упала в траву. Она была измучена. Закрыв глаза, она лежала неподвижно, ощущая под собой теплую почву, неподвижную землю.

Наконец она села, почувствовав, что к ней возвращаются силы. Пошатываясь, она встала на ноги и направилась к своей одежде. Она была еще мокрая. Волосы, отяжелев от воды, стали скользкими и непослушными, прическа потеряла форму. Она попыталась их отжать. На поверхности волос показались пузыри. Она отказалась от этой затеи и принялась натягивать одежду.

Одевалась она медленно, ткань с трудом лезла на ее влажную кожу. Над ней ослепительно сияло белое солнце. Она зажмурилась. Болела голова. Закончив одеваться, она бросилась от озера прочь прямо по цветам, по траве. Прочь из этого сада.

Выскочив на дорожку, она остановилась, ее грудь ходила ходуном, она хватала ртом воздух. Она пыталась предложить себя небу и земле, но не преуспела. Солнце отвергло ее, ведь оно так далеко и одиноко. Оно не захотело ее. Не захотело спуститься с небес, овладеть ею и забрать с собой. Тогда она предложила себя тому, что ниже, воде и земле. Вода покрыла ее с головой и жадно пыталась забрать ее себе. Но она была жестока, требовала все и сразу, разрушая то, что хотела удержать. Вода интересовалась лишь собой, а не ею. Она наполнила бы ее до отказа и тем самым убила бы ее. Она просто перестала бы существовать. Вода своим сластолюбивым напором разорвала бы ее на части.

С водой она поторопилась. Совершила ошибку. Неправильно поняла. А воду опасно понимать неправильно. Она должна была быть осторожнее. Куда осторожнее. В следующий раз будет знать, чему отдается, она уже не бросится очертя голову вперед, чтобы ее сожрали и уничтожили.

В следующий раз она будет действовать наверняка. Следующий, кто будет ею обладать, ее не уничтожит, она позаботится об этом. Это случалось уже много раз. Но этого не случится снова.

Барбара обернулась и поглядела назад, на озеро и темную почву вокруг цветов и травы. Она произошла от сущностей, которым были миллионы и миллионы лет. Она родилась из союза воды, солнца и земли в виде микроскопического кусочка желе и поколение за поколением воссоздавалась из того же самого кусочка. Но, появившись однажды, она уже не могла вернуться.

Весь этот мир, с его машинами, дымовыми трубами, кучами шлака, домнами, печами, башнями, зданиями из бетона, запахом расплавленного металла, был неизбежен. Она была его частью и, нравится ей это или нет, останется ею и дальше. Назад уже не повернуть.

Если этому миру суждено быть покинутым, если он больше не имеет ни ценности, ни значения, если он обречен разлагаться и ржаветь до тех пор, пока его не подберут новые хозяева, значит, она уйдет вместе с ним и будет ржаветь и гнить с ним вместе.

И валяться среди прочего ненужного и выброшенного на помойку хлама, пока его не погребет под собой то, что придет после них, чем бы оно ни оказалось.

Барбара повернулась и пошла прочь от травы, цветов и огромной бетонной сковородки. Но вдруг она остановилась. Вскинула руку, прикрывая глаза. Что-то шевельнулось там, среди елей на дальней стороне озера. Мелькнуло и исчезло. Она продолжала смотреть, чувствуя, как густая холодная вода стекает по ее шее за воротник блузки. Может, она ошиблась?

Нет. Вот опять что-то белое сверкнуло среди елок. Как будто человек на мгновение вышел на солнце. И оно отразилось от его белой рубахи.

Барбара осторожно зашагала по траве, огибая озеро. Вскоре трава кончилась, и она вошла в пояс деревьев. Земля там была сухая и твердая, покрытая тонким слоем листвы, игл и шишек. Она чувствовала, как крошились сухие листья под подошвами ее босоножек, пока она кралась на цыпочках, затаив дыхание и стараясь не шуметь.

Какой-то человек стоял впереди, между двумя могучими деревьями, и, уперев руки в бока, смотрел прямо на озеро. Она уже знала, кто это, хотя не видела его лица. Именно в этой рубашке он прошел утром под ее окном, насвистывая и пританцовывая.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросила Барбара.

Карл медленно обернулся.

– Здравствуйте.

– Бога ради! Что ты делаешь?

Карл смотрел на нее ровным взглядом.

– Это вы были в воде? Я видел, вы выбрались на берег нормально. Хотя в какой-то момент мне показалось, что у вас проблемы.

Он нисколько не был смущен. Барбара смешалась. Она встряхнула головой, пытаясь прояснить мысли.

– Если бы я тонула, ты бы стал меня спасать? Или так бы и смотрел дальше? – Она говорила негромко. Ее всю трясло. Карл следил за ней все время! Невероятно. А теперь стоит здесь и смотрит как ни в чем не бывало и даже не смущается.

– Я бы вас вытащил, – сказал Карл. И скрестил на груди руки. Рукава у него были закатаны. На крупных открытых предплечьях пушились рыжеватые волоски.