Прибежище из серы и тьмы - Люсинда Дарк

грудь, а затем повторяю древние слова, изложенные ниже. Я произношу их один раз, и ветер набирает скорость, вращаясь вокруг нас.

Руэн произносит их, имитируя те же самые слоги, и океан за нашими спинами рычит в ответ.

Каликс повторяет то де предложение, и его голос звучит холодно, как внезапный порыв ледяного ветра, пронёсшийся вокруг.

Теос следует нашему примеру, и все замолкают.

Закрой глаза.

Прикусив губу, ненавидя слова, написанные в конце, я все же выполняю команду. Я знаю, не проверяя, сделали ли остальные то же самое.

Внезапно теплая рука касается моей. Это не Руэн, не Каликс и не Теос. Мои пальцы дрожат, хватаясь за края книги.

— Все в порядке, — шепчет низкий мужской голос. — Пришло время отпустить.

Его руки ослабляют мою хватку нежным прикосновением, и вскоре книга покидает мои ладони. Когда я в следующий раз открываю глаза, то ничего не вижу перед собой. Ни призрака Кэдмона. Ни намека на саму книгу. Я не осознаю, что плачу, пока передо мной не появляется мужская грудь, и Теос прижимает меня к себе, заглушая мои рыдания нежным шепотом.

Он гладит меня, поглаживая мои волосы от макушки до того места, где они ниспадают на поясницу. Хотя обычно я бы заплела их в тугую косу, сегодня вечером я почувствовала, что они должны быть свободными, и локоны танцуют на ветру, который кружит вокруг нас.

— Это не конец, — говорит Руэн, кладя руку мне на плечо, когда я поднимаю голову с груди Теоса, чтобы посмотреть в его сторону. Позади него Каликс отошел и стоит на краю утеса, вглядываясь в бескрайнюю даль, как будто может разглядеть что-то в темноте.

— Нет, — говорит Каликс, соглашаясь, прежде чем оглянуться, зеленые глаза-щелочки мерцают в свете луны. — Это начало.

Я тяжело шмыгаю носом, звук такой же неделикатный, как и я как женщина. Теос давится смехом, прежде чем отвернуться, когда я пристально смотрю на него.

— Я хочу вернуться, — объявляю я.

Руэн кивает, но, несмотря на это, никто не шевелит ни единым мускулом. Еще долго.

Это могут быть минуты, а могут и часы, но когда мы наконец оставляем статую на берегу моря и возвращаемся в Академию, я думаю про себя: они оба неправы.

Этот момент, прямо здесь, является одновременно концом и началом.

Конец…