Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

Я часто задавался вопросами о Джиме Гандольфини. Я всегда спрашивал себя, действительно ли он такой крутой парень, ведь он может быть очень милым, обаятельным. Но иногда, если требовалось, он бывал по-настоящему отвратительным и неприятным. И я все время спрашивал себя, действительно ли Джим такой милый, ведь была в нем склонность задираться, или это способность перевоплощаться делала его таким крутым? Что-то вроде компенсации? Быть парнем, который всем нравится, а потому не вести себя как задира?

Я не нашел ответа на этот вопрос.

М: В его физической привлекательности было что-то невероятное. Он напоминал мне Дзампано — героя Энтони Квина из фильма «Дорога» (La Strada), или Кинг-Конга.

А: За исключением тех ситуаций, когда он выведен чем-то из строя, в сериале нет ни одной битвы, которую Тони проиграл.

Д: Да, наверное, так. Ни одной не проиграл?

А: Раз или два он получал нечестные удары[438], но физически его не одолеть, и это как раз и есть часть его легенды.

Д: Мне кажется вполне реалистичной. Он был очень сильным. Даже когда учился в колледже. Как вы думаете, каким он спортом занимался?

А: Футболом?

Д: Баскетболом.

М: Правда? [Смеется.]

Д: Все отвечают, что футболом. Он был худой и высокий.

А: А что вы помните о приходе Эди [Фалько]? Вы видели ее в «Оз» (Oz)? Или ее тоже кастинг-команда вам привела?

Д: Я не видел ее в «Оз», только уже после проб. Она въехала на роликах [Смеется] в головной офис HBO здесь, в Нью-Йорке, вот и все пробы. Я чувствовал себя таким счастливым все это время, на протяжении многих лет, — из-за труппы. Я это говорю без всякой сентиментальности. Не было ничего, что они не могли бы сделать.

А: Расскажите, что значило писать для Эди и наблюдать за ее работой многие годы?

Д: Можно было двадцать четыре часа стоять и просто смотреть, что она делает. Никогда даже одной строчки не пропустила. Ни одной. Я не знаю, как это возможно. Она не уходила в себя, она делала свою работу и шла домой. И при этом все было безупречно.

А: В нескольких первых эпизодах у Кармелы небольшая роль. Вы планировали, что потом ее роль расширится до такой степени, как это потом случилось?

Д: Да. Я это с самого начала говорил; я ведь хотел, чтобы сериал был семейным. Я думал, это, возможно, принесет успех, или, по крайней мере, позволит держать голову над водой, потому что, в отличие от гангстерских фильмов, он привлекает женскую аудиторию именно благодаря своему семейному аспекту.

А: Можете вспомнить, когда вы впервые поняли, что она в полной мере подходит?

Д: Еще на пробах. Она была так хороша! Уже на пробах она умело балансировала между комедией и драмой, у нее получалось это сочетание.

А: А вы знали Нэнси [Маршан] до этого?

Д: Я ее знал как Маргарет Пинчон [издатель в сериале «Лу Грант» (Lou Grant)], а потому, когда увидел ее, то подумал: «Это что еще такое, мать вашу?» [Смеется.] Затем она начала, и все. Персонаж писался с моей матери, и она выглядела точно как моя мать. Позже она сказала моей жене: «Дорогая, я думаю, что та, кого я играю, уже умерла?» Она была очень достоверна, скажу я вам. Не могу этого объяснить.

А: В какой момент Нэнси сказала вам, что болеет?

Д: Она кашляла, когда пришла на первые чтения. Поднялась по лестнице. Мы находились на втором или третьем этаже того маленького здания на 79-й улице, — кажется, там. И она кашляла. Она ничего не скрывала. Она не сказала: «Мне осталось жить год или два». Но мы понимали, что она больна.

А: А вы давали ей отдохнуть?

Д: Нет, потому что в то время я не верил, что все пойдет дальше пилотной серии.

А: Зная то, что вы знаете сейчас, могли ли бы вы подумать о другой кандидатуре?

Д: Никого больше не было. Пришло больше двухсот женщин, и все они делали то, что присуще безумным итальянским мамочкам. А она верно поняла образ моей матери, она все поняла.

М: Я много раз видел первый сезон, но при этом все равно не знаю, сколько было у нее сознательной злобы в манипулировании Тони и Джуниором, а сколько просто инстинктивного. Очень часто я не знаю, понимает ли она, что делает. И мне интересно, что из этого есть в сценарии, а что она внесла в фильм сама.

Д: Если говорить о моей матери, то я считаю, она никем сознательно не манипулировала. Она не умела строить планы. И я скажу, что это более вероятно, чем то, что она сознательный манипулятор, или злой человек.

А: В третьем эпизоде, где Брендан умирает, есть сцена, где Джуниор спрашивает у нее, можно ли убить Кристофера и Брендана, а она говорит, что любит Кристофера, потому что он ей «однажды вторые рамы на окна поставил». Но она молча дает свое согласие по поводу Брендана, и Джуниор убивает его. Она сознательно так поступает?

Д: Думаю, моя мать именно так и говорила: «Я его люблю, потому что он однажды мне вторые рамы на окна поставил». Кузены ей все время такие вещи делали, например, телевизионную антенну настраивали… Ее отношения с Джуниором…

М: Похоже, что, когда Джонни был еще жив, между этими двумя была небольшая связь. Достаточно увидеть, как он смотрит на нее, как говорит с ней. И потом, когда они постарели, и Джонни уже умер, он постоянно навещает ее. Этот разговор, есть здесь что-то отчасти скандальное. Чувство, которое брат испытывал к женщине Джонни!

Д: Верно, верно.

М: Однако отношения совершенно платонические?

Д: Совершенно. Он также у нее просит совета.

А: Она становится его консильери в большей степени, чем Майки.

Д: Ну, я думаю, он что-то в ней видит, какой-то талант — это интересный вопрос. Что делают люди намеренно, а что нет?

А: Вы все время хотели снимать, и вам дали снимать пилот. О чем вы думали, в смысле — каким видели сериал, как он должен был звучать, какие чувства вызывать?

Д: Я хотел, чтобы он был открытым. Я хотел, чтобы он был всеохватывающим, широким. Я не хотел, чтобы он ощущался снятым в помещении и телевизионным. Все, что я хотел, из того, что помню, я сделал. Меня всегда совершенно очаровывает сериал «Медоуленд» (Medowlands), и мне хотелось передать это чувство настолько, насколько я сам охвачен им.

А: Меня вот что всегда поражает. Когда действие происходит на улице, погода становится важным фактором: солнечный свет за пределами мясной лавки очень яркий; когда Тони у воды, ветер такой резкий, что кажется, сейчас рубашку сдует. Если снег идет, то очень сильный, даже в хороший день.