Вентус - Карл Шредер

- Просто…

Аксель и сам не знал, что хотел сказать. Мария терпеливо ждала.

- Мы должны забрать Каландрию. Она одержима 3340 и Армигером. Иногда мне кажется… мне кажется, она хочет проиграть. Хочет умереть или что-нибудь похуже.

- Мы не можем спасти ее, - нахмурилась Мария.

Аксель повернулся к видеоэкрану. Сейчас, когда корабль удалялся от солнца, Вентус был виден в форме полумесяца. Над горизонтом мерцала Диадема.

- Если мы ее не спасем, - сказал Аксель, - то кто же?

31

- Армия парламента перешла в наступление, - сказал Матиас.

Матиас был в полном военном снаряжении - не в обычной золотой кирасе с блестящими эполетами, в которой Гала видела его раньше. В черной коже и стальной броне он выглядел сейчас как простой солдат, если не считать красного флага за спиной, символизировавшего его ранг. Эта смена одеяния передавала серьезность ситуации лучше всяких слов.

Гале стало стыдно. Она, как всегда, была одета в бархат и вышитую кисею. Гала представила себе, как берет саблю и выходит на поле битвы, словно королева варварского племени. Вот было бы здорово! По крайней мере это гораздо лучше того, что она обязана была сделать. Гала величественно кивнула Матиасу.

- Тогда иди. Я вверяю тебе свою судьбу.

- Миледи…

На мгновение его решимость дала трещину. Он внезапно превратился в старика, обремененного невыполнимой задачей. Оба знали: битва проиграна.

Гала собралась с силами и улыбнулась; сейчас от нее требовалось сыграть ту роль, для которой она была рождена. Чтобы люди, умирая продолжали верить… хоть во что-нибудь. Пусть даже в несбыточную мечту.

- Дорогой Матиас! Я просто хотела сказать, что не знаю никого более достойного возглавить мое войско.

- Спасибо, ваше величество. - Он поклонился. - Я разделил свои полномочия с генералом Армигером. Армигер будет возглавлять оборону ворот.

- Хорошо.

Генерал снова поклонился и пошел прочь.

- Матиас! - не выдержала Гала.

Быть может, она должна скрывать свои чувства от подданных, но по отношению к ближайшим друзьям это было бы несправедливо. Матиас оглянулся. В глазах его сквозило легкое удивление.

- Никто из вас не обязан умирать за меня…

- Вы - законный монарх и наследница, получившая благословение Ветров. Мы все почтем за честь умереть, защищая вас.

Он быстро вышел вон.

Гала проводила его взглядом и, почувствовав острую боль в груди - физическую боль отчаяния, - в тоске обхватила себя руками.

Рассвет едва занялся. В разбитые окна банкетного зала струился утренний свет. Мозаичные языки огня казались старинной шуткой, которая только теперь стала понятной. Чтобы не дать солдатам Лавина проникнуть в башню через тонкие стены зала, Матиас пропитал их маслом. Скоро этот просторный зал превратится в печку.

Повсюду ходили солдаты в тяжелых боевых доспехах, их лица сводила судорога решимости и страха. Кто-то смеялся, но это была наигранная бравада. Они хотели показать себя королеве с лучшей стороны. Она обязана что-то сделать!

- Постой! - позвала она одного из бегущих солдат. Тот остановился как вкопанный.

- Да, ваше величество?

- Я хочу дать… последнее наставление командирам. Они здесь?

Солдат покачал головой:

- Все на крепостных стенах, ваше величество. Собрать их вместе…

Гала махнула рукой.

- Беги дальше. Извини меня. Беги.

Солдаты несли к окнам приставные лестницы. Она здесь только мешала.

Гала пропустила очередную группу, подобрала юбки, чтобы не испачкать их маслом, и пошла назад в башню.

Здесь было еще хуже. Кузнецы, плотники и рабочие дружно отрывали доски пола у черного входа в башню. Армигер всех пристроил к делу; возможно, это было безумие, но солдатам и в голову не приходило задуматься о целесообразности действий. Деревянный настил кончался в приемной, где пол был сделан из мрамора. Королева побежала вверх по деревянной лестнице для прислуги, между тем как обливающиеся потом солдаты срывали за ней ступеньки.

- Могу я помочь? - спросила она одного из минеров, крушившего ломом старинное дерево.

Тот споткнулся и выронил лом.

- Вы… ваше величество?

Он опустился на колено, пропоров голень торчащим снизу гвоздем, и, не обращая внимания на боль, ждал ее приказаний.

- Пожалуйста! Я хочу помочь. Скажи мне, что делать. Минер в ужасе отпрянул.

- Нет, ваше величество! Это тяжелая работа, да и небезопасная. Вам следует находиться наверху, в каменных залах, куда не проникнет огонь.

- Понятно.

Лицо Галы вновь застыло, превратившись в маску королевского величия. Коротко кивнув, она оставила минера и устремилась в коридор с мраморным полом, который вел в тронный зал башни.

Гала вышла на первую площадку над главным входом. Эта часть летнего дворца оберегалась защитниками, как святыня, вплоть до прошлой ночи. Здесь все оставалось таким же, как в ее детстве: картины, люстры, статуи на местах, слуги, ожидающие в нишах приказаний… Сейчас большая бронзовая дверь была завалена кучей камней и дров, которыми солдаты пытались перекрыть вход, а мягкие ковры и гобелены покрыты серой пылью. Вокруг ни души, лишь перевернутые столы и баррикады из мебели рядами уходили к двери, словно скамейки в церкви. Если нападающие проникнут сюда, защитники будут сражаться с ними на баррикадах, убивая и умирая для того, чтобы ни один человек не смог взбежать по лестнице, предназначенной для приема гостей. В конце концов все они, конечно, погибнут. Солдаты Лавина хлынут в башню. Они поставят ее фрейлин к стенке и вышибут дверь в королевские покои. К этому времени она уже будет мертва. И ничто ни на небесах, ни на земле не могло изменить предначертанного хода вещей. Кроме одного…

У Галы перехватило дыхание. Она чуть не упала и вцепилась в каменные перила, по которым как-то в детстве съехала вниз - когда была всего лишь безумной принцессой.

Если она сейчас умрет, осада закончится без кровопролития. Все очень просто.

Если она спрыгнет с башни на виду как у нападающих, так и защитников, Матиас останется в живых, Армигер с Меган - тоже, горничные, повара и беженцы из экспериментальных деревень - все спасутся. Они, конечно, разочаруются в ней; и никто не станет больше следовать учению самоубийцы.

«Они не поймут, - подумала она, медленно шагая к лестничному пролету, который вел к тронному залу. - Разве они смогут понять?»

Ей некого было любить. Ей по необходимости приходилось любить всех, кто ее окружал - защитников, наивных дурачков-идеалистов, которые поверили в ее полуправду, зная ей цену, однако полагая, что у нее были причины лгать и что она приведет их к спасению. Ее идеология, ее философия и проповедуемая ею новая мораль были только средством для достижения конечной цели. А конечной цели достичь невозможно в принципе. Армигер убедил ее в этом. Что ж… Раз так, какая разница, разочаруются они в ней или нет? Они возненавидят ее за то, что она сохранила им жизнь, но они будут жить, а жизнь в несчастье все же лучше, чем гибель в приступе бессмысленного фанатизма.