Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета - Рик Риордан

Я понятия не имел, что это за такая лодка Фрея. Впрочем, на тающем берегу ничего и не наблюдалось, кроме воли усиливающегося прибоя, но для расспросов я был слишком измучен и потрясен. Жар и холод, которые мне так спокойно удавалось переносить всю предыдущую жизнь, сейчас словно брали реванш. Лоб мой горел, как при очень высокой температуре, глаза уже чуть не сварились, а грудь, наоборот, превратилась в кусок льда.

Я упорно брел вперёд. Земля под ногами с каждым моим шагом становилась все зыбче, Её пожирали волны, а мышцы моих рук изнывали под тяжестью тела капитана валькирий.

Меня повело вбок. Сэм схватила меня за плечо.

—Осталось совсем чуть-чуть, Магнус. Следуй за мной.

Мы достигли воды. Ти Джей, вытащив из кармана квадрат ткани, напоминающий носовой платок, бросил его в волну. Ткань немедленно начала увеличиваться, и десять секунд спустя на воде закачалась полномасштабная боевая ладья викингов с двумя огромными веслами, деревянной фигуркой дикого вепря на носу и зелёным парусом. Там, где обычно пишут название судна, я увидел логотип Вальхаллы, а под ним надпись: «Транспортное морское средство, любезно предоставляемое администрацией постояльцам отеля».

—Все на борт! - тут же последовала команда Ти Джея, и, первым запрыгнув на палубу, он перегнулся с неё, чтобы принять у меня из рук тело Гуниллы.

Мокрый песок уже вовсю засасывал мои ноги. Я рывком вытащил себя из него и сумел перелезть через поручни на корабль. Сэм поднялась последней, лишь убедившись, что все остальные уже находятся там. По острову пронесся громкий басовитый гул. Можно было подумать, что кто-то врубил на полную громкость басы сквозь мощнейший аудио усилитель. Остров Вереска исчез под черными волнами. Парус нашего судна надулся, весла сами собой загребли, и ладья взяла курс на запад.

Блитцен с Хартстоуном как на ногах стояли, так там и упали и, уже лежа, затеяли ругань на тему, кто из них больше всею и глупей шел на риск. Впрочем, усталость взяла свое и, бурно начавшийся спор очень скоро скукожился до перебранки двух второклашек.

Сэм, встав на колени перед Гуниллой, сложила ей на груди руки и осторожно закрыла её голубые глаза.

- Две другие валькирии живы? - без особой надежды поинтересовался я.

Икс, опустив низко голову, положил на корму обеих верных соратниц Гуниллы. Мне стало ясно: они давно уже нас покинули.

—Славные были воительницы, - сказал Икс, скрестив им, как у Гуниллы, руки и нежно дотронувшись до их лбов.

—Я их не знал, - сказал я.

—Маргарет и Ирен, - дрогнувшим голосом сообщила Сэм. - Ко мне они относились плохо, но валькирии были отличные.

—Магнус, - окликнул меня Ти Джей с середины палубы. - Ты нам нужен.

Они с Мэллори склонились над Хафборном Гундерсном, который на этот раз исчерпал запасы берсеркской силы. Грудь его представляла собой месиво из порезов и ожогов. Левая рука была неестественно вывернута. Бороду и волосы усеяли капли крови и веточки вереска.

—Славный бой,- просипел он.

—Молчи, большой идиот, - всхлипнула Мэллори. - Как ты посмел так изувечиться?

Он с усилием ей улыбнулся.

—Прости, мама. Больше не буду.

- Ты давай-ка держись, - вмешался Ти Джей. - Главное, нам довезти тебя живым до Вальхаллы, а там если даже что и случится, то возродишься.

Я дотронулся Хафборну до плеча. Его ранения оказались настолько серьезны, что рука моя, будто напоровшись на множество острых осколков стекла, инстинктивно отдернулась.

—Времени не осталось, - проговорил я, морщась от боли. - Мы теряем его.

—Нет! - захлебнулась от слез Мэллори. - Это не вариант. Как же я ненавижу тебя, Хафборн

Гундерсон.

—Я тоже тебя ненавижу, Мэллори Кин.

Он закашлялся. Губы его покраснели от крови.

—Сделаю все, что смогу, - решился я. - Только держите его, чтобы он был неподвижен.

—Сынок, ты прежде подумай, - подошел к нам в это время Блитцен. - Сам ведь уже ослаб.

—Не имеет значения.

Я уже сконцентрировался, углубляясь в организм Гундерсона. Кости сломаны. Жизненно важные органы разбиты и кровоточат. Меня начал охватывать страх. Слишком много всего. Без помощи мне не справиться.

—Джек! - позвал я.

—Босс?- мигом завис он рядом.

—Хафборн умирает, - быстро проговорил я. - Без твоей силы мне его не спасти. Ты сможешь?

—Да, - нервозно загудел меч. - Но как только ты, босс, потом за меня возьмешься...

—Знаю, - перебил его в нетерпении я. - Окажусь окончательно вымотан.

—Только прошу принять во внимание, - тревожнее прежнего загудел он. - Я ведь не только с тобой Волка связывал, но также помог тебе с аурой золотого света. Круто это у нас с тобой вышло, хоть и хвалить самого себя не совсем прилично. А затем ещё был мир Фрея...

Я понял, чтоон имеет в виду тепловую волну, обезоружившую наших врагов, но подсчитывать, сколько сил у меня унесут все его сегодняшние подвиги, у меня не было времени.

—Хорошо. Начинаем.

Стоило мне ухватиться за рукоятку меча, в глазах у меня потемнело. Удачно ещё, что сидел, иначе сразу бы рухнул на палубу. Голова так кружилась, что я едва смог дотянуться Хафборну до лба, а на грудь ему положить плашмя Джека.

Меня захлестнуло тепло. Свет моей ауры лег на бороду Гундерсона красным золотом. И я направил все силы, которые оставались ещё во мне, по его венам, целя истерзанные и разрушенные его внутренности и затягивая раны на теле.

Я очнулся лежащим лицом вверх на палубе. Над моей головой полощется ярко-зеленый парус, а друзья трясут меня, выкрикивая мое имя.

И снова провал. А за ним - утопающий в мягком солнечном свете луг. Я стою на берегу озера, у самой воды, над моей головой лазурное небо. Волосы мне ерошат порывы теплою ветерка, а за спиной раздался вдруг голос:

— Добро пожаловать.

Он выглядел, как голливудский викинг, и был больше похож на Тора из фильмов, чем реальный Тор. Светлые ниспадающие на плечи волосы. Загорелое лицо. Голубые глаза. И трехдневная щетина, одинаково уместная как на красной дорожке, так и на пляжах Малибу.

Он сидел, откинувшись на спинку трона из живых ветвей дерева с сиденьем, задрапированным оленьей шкурой.

Стоило ему улыбнуться мне, я узнал собственную чуть застенчивую улыбку, и волосы у него лежали на голове точно так же, как у меня.

Мне теперь было совершенно ясно, почему его полюбила мама, и причина крылась не только в его красоте или одинаковой манере одеваться: линялые джинсы, фланелевая рубашка и походные ботинки, но и в тепле и спокойствии, которые он излучал толику этого тепла я и улавливал, когда вызывал в себе силу Фея или принимался кого-толечить.