Жаркий Август. Книга Вторая - Маргарита Дюжева

– Боюсь, он в ответ сделает то же самое. Предупреждаю сразу, разнимать вас даже не подумаю, хоть поубивайте друг друга. Вы два взрослых человека, так что справляйтесь сами, без моего участия.

Тимур кивнул. Как у нее все просто. Сцепитесь – разбирайтесь сами. Как будто говорит о двух свободных людях. Да, любой другой хозяин наказал бы за такие слова, высек, на голодный паек посадил. А Васька нет, она другая.

Давно уж понял, что другая, но все равно каждый раз удивлялся.

Дальше сидели молча. Он, уперевшись локтями в колени и рассматривая свои ладони, а она меланхолично, маленькими глоточками потягивая горячий чай.

Теплее, по-видимому, не становилось, потому что даже на расстоянии чувствовалось, как она вибрирует, дрожит, хоть и закутана по самые уши.

– Холодно? – зачем-то спросил, развернувшись в ее сторону.

Девушка только кивнула, продолжая дрожащими руками сжимать почти пустую кружку.

– Сейчас еще принесу.

– Я больше не хочу.

– Надо!

– Я больше не могу, – протянула, жалобно глядя на него.

– Вась, давай, не капризничай. Надо согреться, хоть немного.

– Чуть попозже, ладно? В меня две кружки подряд точно не влезут.

– Хорошо, – забрал у нее кружку и отнес на кухню, – через пятнадцать минут.

– До чего ж ты упертый! – проворчала она, плотнее укутываясь.

– Неужели удивлена?

– Отнюдь. Просто констатация факта.

Через пятнадцать минут, Тим, как и обещал, принес еще горячего чаю и проследил, чтобы она выпила все, полностью.

Василиска сидела, обхватив себя руками и пытаясь согреться. Похоже, у нее ничего не выходило. Все так же дрожала, несмотря на то, что дома было жарко.

Чуть развернувшись, посмотрела на него, словно что-то хотела сказать, потом отвернулась. Пару минут задумчиво смотрела перед собой, словно ведя какой-то внутренний диалог, потом снова бросила на него быстрый непонятный взгляд.

– Вась, ты чего? – спросил напрямую, полагая, что так и будет метаться, опасаясь озвучить терзающие мысли.

Она как-то сконфуженно взглянула на него, поджав губы, открыла рот, закрыла. Обреченно вздохнула. Тимур сидел, привалившись к спинке дивана, и чуть выгнув бровь, наблюдал за ее метаниями. Что там у нее опять?

Наконец она собралась с силами и смущенно произнесла:

– Тимур, ты только не подумай ничего плохого…

Ого, уже интересно.

– Я это… Мне действительно холодно…

И-и-и?

– Можешь меня обнять? – и торопливо, словно боясь, что он сейчас начнет сердиться начала тараторить, – ты просто большой, теплый. Чай, конечно, это хорошо, но не особо помогает. А так…

Молча сел ближе, подтянул к себе, прижимая спиной к груди, обхватил руками за плечи. Металлический корсет неприятно упирался в бок, но он не обращал на это внимания.

– Ну что, лучше? – поинтересовался у дрожащей как мышь Василисы.

– Пока еще так же, – сдавленно ответила она, – ты только не подумай ничего такого…

– Например?

– Вдруг решишь, что я сдалась, собралась того, – она демонстративно посмотрела наверх, – а напоследок решила до тебя подомогаться.

– Ну-ну, удачи, домогательница.

Дальше сидели, о чем-то переговариваясь вполголоса. Васька постепенно перестала трястись, а в один прекрасный момент он почувствовал, как она расслабилась, обмякла.

Чуть склонив голову в бок, посмотрел на ее лицо. Заснула.

Беспокоить ее не хотелось, поэтому устроился поудобнее, по-прежнему не выпуская из рук, тихо включил телевизор и уставился в голубой экран.

Проснулся оттого, что кто-то тряхнул за плечо, подобравшись, резко открыл глаза, по привычке ожидая чего-то плохого, но это был всего лишь Лазарев:

– Давно спит? – шепотом поинтересовался Никита, кивнув на Василису.

Тимур крепко зажмурился, прогоняя остатки сна, и посмотрел на электронные часы:

– Минут сорок.

– Неси ее в комнату.

Поднявшись, легко, стараясь не разбудить, поднял ее на руки и пошел следом за Ником в ее комнату.

Пока он ее укладывал, Лазарев загрузил в электронного доктора ампулу с новым лекарством, запрограммировав его на укол.

Машина, тихо жужжа шестеренками, подкатила к кровати, из боковой панели выехал электронный шприц и сделал инъекцию девушке в руку. Она лишь поморщилась во сне, но глаза не открыла.

– Я тоже спать, – Никита, недолго думая, тоже забрался в кровать, притянув Ваську себе под бок.

Тимур кивнул и отправился к себе, спокойный оттого, что хозяйка под присмотром.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего.

Никита ни на минуту не отходил от Василисы, а Тимур пытался заняться своими делами.

Правда работа не клеилась. Мысли постоянно возвращались к хозяйке, которая с грустной улыбкой переносила все мучения, лишь изредка позволяя себе морщиться от боли, закусывая кубу и прикрывая глаза, чтоб окружающие не заметили слез.

Но он-то видел. Жалко ее было до невозможности. Она хорошая, добрая, не такая как все, и такое испытание на ее долю выпало. Тут не каждый мужик выдержит, а она крепится, держится, даже пытается делать вид, что все хорошо.

Невольно даже зауважал ее еще больше. Молодец она, умница.

Немного уже осталось, и освободиться от этого орудия пыток, а сейчас оставалось только быть рядом и поддерживать ее.

Вечер опять проводили втроем в гостиной. Никита рассказывал, что творилось на работе, а Василиса внимательно слушала. Потом он начал травить веселые истории, чтобы поднять ей настроение. Чу развеселилась, ожила, правда около девяти часов извинилась, сказала что ей нехорошо, что безумно хочет спать, и с трудом поднявшись на ноги, побрела к себе.

– Вась, погоди! – Тимур рывком поднялся на ноги и в два шага настиг ее.

– Чего? – удивленно поинтересовалась она, глядя на мрачного парня.

Вместо ответа, он развернул ее к себе спиной и прижал ладонь к позвоночнику, между лопатками.

– Тимур, ты чего? – удивленно спросила она, пытаясь развернуться, но он не дал, удерживая одной рукой, показал вторую ладонь Лазареву.

Вся в крови.

Никита несколько секунд не отрываясь, смотрел на багровые разводы, потом с шумом втянул воздух в легкие и вскочил на ноги.

Васька все-таки вырвалась из рук Тимура и в недоумении обернулась к ним лицом:

– Вы чего… – голос задрожал и оборвался, когда увидела руку Тимура. Вскинула на него испуганный взгляд, отчаянно ищущий поддержки, а он лишь смог выдавить из себя хриплое: