Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Ерофей Трофимов

Через несколько минут пара казаков спустились со склона и направились к раненому. Услышав шаги, тот оглянулся и, затравленно оскалившись, снова попытался уползти, но ударившая в землю рядом с головой пуля снова заставила его замереть. Казаки ловко скрутили неизвестного и, вздернув на ноги, поволокли обратно. С облегчением вздохнув, Елисей опустил карабин и, в очередной раз сменив магазин, поднялся.

Казаки сдали пленного с рук на руки полковнику и вернулись к своим делам. Елисей, проявив любопытство, подошел поближе и принялся с интересом рассматривать попавшегося лазутчика. Полковник, не особо церемонясь, ловко и быстро обыскал пленного, лишив его всего имущества до последней нитки. Потом, присев на ближайший валун, контрразведчик принялся с увлечением потрошить его сумку.

С интересом рассматривая пленного, парень краем сознания отметил, что тот поглядывает на полковника с явным превосходством. Судя по всему, тот явно что-то пропустил при обыске. Придя к такому выводу, Елисей принялся осматривать его одежду. Одет пленный был в обычную черкеску, потрепанные, но еще крепкие штаны и короткие сапоги. Папаху он потерял еще в самом начале своего бегства.

Услышав, как полковник тихо ругается, Елисей шагнул к пленному и принялся по одному выдергивать из кармашков газыри. Хочешь что-то спрятать, положи на видном месте. Так и вышло. От одного газыря в пальцах парня осталась только верхняя часть. Все остальное оказалось свернутой в плотный рулончик бумагой.

– Это ищете, Александр Савич? – улыбнулся парень, протягивая рулончик полковнику.

Пленный, который даже не пытался помешать Елисею, окатил парня долгим, ненавидящим взглядом. Нахально усмехнувшись ему в ответ, Елисей еще раз внимательно оглядел одежду пленного и, вздохнув, проворчал:

– Придется его до исподнего раздевать.

– Думаешь, еще что-то в одежду зашил? – моментально сообразил полковник.

– А куда еще? – хмыкнул парень. – В сумке-то пусто.

– Да. Кроме сухарей да мяса вяленого, ничего.

– Вот и выходит, что главное он на себе нес, – сделал вывод Елисей.

– Я – офицер, и требую к себе соответствующего отношения, – неожиданно выдал пленный.

– Опять за рыбу гроши, – фыркнул Елисей. – Ты, чучело, сначала докажи, что ты офицер, а потом чего-то там требуй. Бумаги нужные есть? Нет? Вот и заткнись, пока я с тебя шкуру нагайкой не спустил.

– Осадите своего пса, господин полковник, – проявил пленник норов.

Вместо ответа Елисей крюком в челюсть отправил его на землю. Потом, наступив на раненую ногу, парень заглянул пленнику в глаза и, хищно усмехнувшись, прошипел:

– Я таких, как ты, мразь, на ближайших осинах вешаю. Запомни. Здесь ты никто. Тебя вообще больше нет. Пустое место.

– Я богат и готов выкупить свою свободу, – прохрипел неизвестный, с трудом фокусируя на парне взгляд.

– Подавись ты своими деньгами, тварь. По твоей указке эти звери мирные семьи вырезали. Даже детей малых не щадили. Так с чего нам тебя жалеть? Нет, любезный. Ты теперь нам все расскажешь. А запираться вздумаешь, так мы тебя быстро пятками в костер сунем и ремней из спины нарежем. Я же сказал: нет тебя больше.

– Так это все из-за обычного быдла? – возмутился неизвестный. – Это же просто крестьяне. Скот.

– Это у вас скот. А у нас – это жители империи, – голосом, которым можно было замораживать воду, процедил контрразведчик, подходя к Елисею.

* * *

Пехоту перехватили на обратном пути. Полковник, командовавший объединенной группой, услышав, что все закончено, только зубами скрипнул от злости, моментально сообразив, что казаки снова отличились, оставив регулярные войска в стороне от дела. Хмуро оглядев контрразведчика, он не удержался и, шагнув поближе, тихо спросил:

– Господин полковник, вы это специально сделали?

– Господь с вами, господин полковник, – вежливо усмехнулся Тимофеев. – Тут все просто. Поняли они, что уйти не получится, и устроили засаду в самом узком месте на входе в ущелье. Там дальше долина начинается, и уж на ней их бы точно задавили. Вот янычары и решили нам бой дать. А таким ходом, – тут контрразведчик кивнул в сторону мрачно марширующих обратно солдат, – мы бы за ними до самой границы гнались.

– Я смотрю, вы с добычей, – помолчав, сменил тему пехотный полковник, кивая на сидящего в седле связанного пленника. – Не иначе опять везение вышло? – аккуратно поддел он контрразведчика.

– Повезло, – иронично усмехнулся Тимофеев. – Его сиятельство князь Халзанов стреляют так, что способны белку в глаз бить. Вот и подсобил маленько. Не дал лазутчику вражескому сбежать.

– Господин полковник, вы издеваетесь? – не удержавшись, возмутился пехотинец.

– Нет. Даю вам возможность понять, что тут таким образом дела не делаются. И уж тем более приказы свыше подобным образом не исполняют, – жестко ответил контрразведчик.

– И что же я сделал не так? – помолчав, спросил полковник уже другим тоном.

– Первым делом вы забыли, что это Кавказ, и пешком тут ходят только к соседям за солью. Горцы от рождения наездники. А раз было известно, что янычары под горцев рядятся, значит, и передвигаться по предгорьям они верхами станут. А вы в погоню пехоту повели. Мой вам добрый совет, ваше высокопревосходительство, научитесь местных слушать. Я подобную ошибку тоже поначалу сделал, да потом одумался. И как видите, с прибытком возвращаюсь.

– Ваш совет я запомню, – помолчав, мрачно кивнул полковник. – Но что мне теперь делать? Ведь его высокопревосходительство господин генерал-губернатор отчета потребуют. И что я отвечу?

– За то не беспокойтесь. Скажите, что как только поняли, что янычар упустить вероятность имеется, велели казакам вдогон идти. Иного выхода у вас не было. А я поддержу, – великодушно пообещал контрразведчик, по привычке тут же начиная закручивать очередную интригу.

– А вам-то это зачем? – не удержавшись, прямо спросил полковник.

– А мне иногда солдатики для дел всяких нужны бывают. Вот при нужде и напомню, – усмехнулся Тимофеев и, четким движением отдав полковнику честь, легко запрыгнул в седло.

Елисей, слушавший этот диалог, только посмеивался про себя, наблюдая, как контрразведчик возит пехотинца физиономией по столу. Часть эта была переведена в предгорья откуда-то из средней полосы, и господа офицеры пока так толком и не поняли, где оказались, меряя все вокруг привычными мерками. И приводить их в чувство приходилось именно так. Жестко и быстро. Жестом позвав парня за собой, контрразведчик пришпорил коня и, пристроившись следом за конвоем с пленником, негромко спросил, повернувшись к Елисею:

– Как думаешь, он хоть что-то понял?

– Вроде неглуп, раз до полковника дослужился, – пожал Елисей плечами, думая о своем.

– Ой, не скажи, – фыркнул полковник. – А то ты не знаешь, как иногда у нас чины выслуживают. А ты чего такой задумчивый? – вдруг заметил полковник.

– Да все о школе думаю. Я с этими скачками все дела забросил, – вздохнул Елисей.