Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

Исси очнулся. Лицо его перекосилось. Он дернулся, вырываясь. Крутиклус опять рассмеялся.

— Куда это ты? Куда? Смотри! Крутиклус не умер! Танцуй со мной, мальчик! Танцуй!

Крутиклус с безумным хохотом начал кружиться по клетке, не выпуская Исси. Исси заголосил от страха и отвращения. Мышь кружила над ними, задевая крылом Крутиклуса. Но лекарь не обращал на нее никакого внимания и хохотал все сильнее.

Горное эхо услышало хохот Крутиклуса. Хохот потряс Казодак. К клетке уже бежали. А лекарь все танцевал.

— Я не умер! Смотрите! Вы выпили мою кровь, но Крутиклус не умер!

Макабреды оцепенели, а потом повалились на землю, закрывая лица руками.

Новый появился неизвестно откуда. Он был крупным, с мерцающими глазами. Он не понравился Ви, но его все сразу признали. Ба сказал красноглазым: «Вы охотники! Слуги Красного Духа! Я поведу вас на дело!», и они превратились в стаю.

Ба знал очень много слов. Он сказал: «Покажите, на что вы годитесь. Вы не простые псы. Вы рождены из плеши. Вы можете чуять то, что обычным псам не под силу. Вы отправитесь на охоту и отыщете серебристое. Оно прижилось в Лесу и противится красному, противится Духу охоты. Вы убьете его. Вы добудете его сердце и отдадите мне».

В пустых головах красноглазых, как в полусгнивших дуплах, загудели чужие слова. Но Ви не мог разделить их восторга. Да, последнее время он, словно бродячий пес, рыскал в поисках пищи и много слов позабыл. Ему с трудом удавалось объединить двух-трех красноглазых для совместной охоты, а потом они разбегались. Но он помнил старого Ба — того, что погиб в овраге. Тот говорил другое. Ви не мог повторить тех слов — иначе он стал бы Ба. Но он помнил, что те слова называли врага. Врага, а не просто жертву. Враг был большой и сильный. Победа над ним означала господство над Лесом. Новый Ба не хочет господства красноглазых? Зато он желает нарушить старый Закон: сердце съедает тот, кто сломает жертве хребет. Съедает у всех на глазах. Это право убийцы — право на новое знание.

Новый Ба все запутал. Нет, он не нравился Ви. С каждой сменой светил — все больше.

Теперь красноглазые каждую ночь рыскали в поисках серебристого. Но Лес препятствовал им, Лес обманывал их. Ба разражался гневом. Ба сек словами, как прутьями. Они скулили и выли и еще до рассвета заползали в мертвую плешь, оставляя Ба одного — на границе живого и мертвого.

Ба оставался снаружи. Ви заподозрил неладное: он что же — не ищет сил в глубине мертвой плеши?

В этот вечер все изменилось. Юркий, пронырливый Ги нашел серебристую метку. А за ней отыскалась другая. Следы вели к водоему. И Ба объявил водоем местом ночной засады. Следующей ночью им предстояла Большая охота.

Ба сказал, что останется разговаривать с Духом охоты. Остальные пусть отдыхают. Все послушно укрылись в плеши. Но Ви неожиданно для себя не последовал за остальными. Это было опасно. Ви никогда так не делал. Но недоверие и любопытство — что будет делать Ба? — одержали победу над желанием скрыться от Солнца.

Заря ослепила Ви и лишила видимой плоти. Зрение стало слабым, но он сохранил чутье. Пока Ви приходил в себя, Ба куда-то исчез. Ви принюхался: свежий след! Неужели это след Ба? Но это не запах гари. До сих пор красноглазые не замечали, что Ба не пах мертвой плешью. Вот что тревожило Ви! Все красноглазые пахли, и ночью запах гари окутывал стаю, как облако. Ба всегда был внутри, всегда окружен другими, так что отсутствие запаха не выдавало его. К нему не принюхивались. Его слушали, ловили его слова.

Но у нового Ба был запах. Очень слабый, едва различимый. Ноздри Ви шевельнулись. С рассветом на траве заблестела роса, и теперь тайный запах Ба сделался ощутимым. Раздражающий запах живого сохраняют те красноглазые, которых плешь обожгла недостаточно глубоко. Но это не запах пса. Так — Ви ощерился — пахнет живой человек.

Ви принюхался снова, лязгнул зубами и невольно поджал свой хвост: ему знаком этот запах. Это запах воспоминаний, которые плешь не убила. Это запах смертного ужаса, который испытывал Ви.

Он двигался следом за Ба. Запах делался все острее и заставил вспомнить слова, хранившиеся в золе его истлевшей души: «Ишь, присосался! Урод вислоухий. Дай-ка сюда мешок!.. А ну, пристрели его!»

Слова, слова, слова! Как много забытых слов!

Слова порождали ненависть. Ви ненавидит Ба?

Мир делался все светлее. Свет действовал разрушительно. Дальше бежать нельзя. Иначе Ви не хватит сил добраться до мертвой плеши. Он уже хотел повернуть, когда поднявшийся ветер донес до него новый запах. Ви остановился и посмотрел туда, откуда примчался ветер. Видел он очень плохо, но сумел различить человека. Тот стоял, прислонившись к дереву, и поигрывал прутиком. Ба двигался прямо к нему: не бежал, не пугал, не прыгал. Не хотел сломать ему шею. Ба — Ви сначала себе не поверил — полз к человеку на брюхе. А когда оказался рядом, стал лизать его ноги.

Солнце влезло на верхушки деревьев, насмехаясь над плешеродцем и лишая его возможности видеть. Ви, пошатываясь, двинулся в сторону мертвой плеши. Но запахи — запах смертного ужаса и запах того человека, к которому Ба полз на брюхе, — преследовали его. Даже тогда, когда Ви погрузился в спасительную черноту.

* * *

Ви проспал начало Охоты. Силы, съеденные рассветом, медленно возвращались. Но вместе с силами к Ви возвращались слова, много слов прошлой ночи: «А ну, пристрели его! Пристрели, кому говорю!» и то, что когда-то говорил ему старый Ба: «Двуногий убийца решил, что стал Хозяином Леса! Но на него найдется другой жестокий охотник».

Ви нравятся эти слова. Это красиво. А Ба, теперешний Ба, он таких слов не знает.

И Ви ненавидит Ба. За то, что Ба не так пахнет.

Ненависть к Ба нарастала по мере того как Ви ощущал: силы его прибывают. Он высунул влажный язык и выполз из плеши наружу.

Ви еще не знал, что будет делать. Пока он просто бежал, вынюхивая Охоту и стараясь не приближаться. По тому, как Лес задрожал, он понял: красноглазые взяли след и настигают жертву — ту, что наметил Ба.

Ви выскочил к водоему — чуть левее других.

Жертва, которую они гнали, лежала у кромки воды, ухватившись за камыши и дышала со свистом: хотела укрыться в озере, но, видимо, поскользнулась. А подняться на ноги у нее уже не было сил. Самое время — прыгать. Упавшую жертву можно сразу не убивать. Можно еще заставить ее закричать. Но красноглазые медлят. Словно какая-то сила пригвоздила их к месту.

Ви подбежал поближе и вскочил на поваленный ствол.

На открытом месте, между озером и плешеродцами, закрывая собою жертву, высился Белый Лось. Белый до слепоты. Он, угрожая, опустил свою голову и медленно двинулся на плешеродцев. Те, огрызаясь, попятились. Неожиданно Лось сделал рывок вперед, и сразу два плешеродца с пропоротыми животами отлетели в кусты. Раздался вой, срывающийся на визг. Плешеродцы скулили, выдавая свою собачью природу.