Пророчество без букв - Юлия Цезарь

где? — освободившись, Зак выполз на четвереньках из клетки и подскочил к Кае, не обращая внимания на боль в затекших мышцах, засуетился вокруг нее, осматривая рану.

Рука всё так же была плотно перевязана от самой груди до кисти. Но всё равно лунная спокойно двигала ею, поднимала, и когда Зак оказался перед ней, Кая кинулась на его грудь, крепко обнимая и выплёскивая все те переживания, которые накопились за прошедшее время.

— Всё хорошо, — радостно прошептала оборотень. — Правда.

— Ладно, дети, — к эльфам подошла гномка и, взяв обоих за плащи, повела к выходу. — Нечего нам тут больше делать. Тебя, мальчик, накормить надо, пока муж не пришёл. Он ничего уже тебе не сделает, но мне хотелось бы избежать напряжения за ужином. Да и надо решить, что с тобой делать дальше.

Закнеыл покорно поплелся за гномкой. Ему приходилось сильно пригибаться, чтобы не биться головой о потолок. Но он так рад был видеть Каю, что не замечал этой мелочи. Он бы ещё столько же просидел в тесной камере, лишь бы увидеть ее живой и здоровой. По пути он то и дело бросал на неё взгляды, чтобы убедиться, что это и правда она идёт рядом.

— Прикрой его, — обратилась гномка к Кае. — Нечего другим беспокоиться.

Лунная всё-таки примерила на звёздном свой зелёный плащ, осторожно, словно он стал фарфоровым после пребывания в клетке, укутала его и, встав на цыпочки, накинула капюшон на лицо. В эту секунду она встретилась с ним взглядом и, почувствовав некое смущение, сразу отвела глаза.

Путь до дома Даргоны прошёл без последствий. Это был старенький двухэтажный деревянный дом на окраине Доусона. И пусть путь к тем же рынкам был не близок, зато территория была большой. Гномья семья выстроила рядом с домом стойло, в котором ржала старая кобыла. В нескольких метрах от неё стояла телега, а в неё были заброшены все нужные для запряга лошади вещи. С другой стороны от дома был дровяник и огород, но последний был заброшен и давно порос сорняками и травой.

Внутри было маленьким всё: потолок, двери, мебель. Для Даргоны было идеально, но даже невысокой Кае приходилось время от времени сильно нагибаться, чтобы пройти. Стоило всем войти в здание, как женщина недовольно цокнула.

— Не успели. Бармог уже с сыновьями вернулся.

И в доказательство её словам в прихожую тут же вбежали четверо мужчин, один младше другого. Бармог остановил свой взгляд на укутанном в плащ звёздном, но благодаря росту он понял, кто скрывался под тканью.

— Ты его ещё и в дом привела? — взревел глава семьи. Кая рефлекторно прикрыла собой спутника. Уж на неё вряд ли нападать захотят.

— А ты не ори, бестолочь! — в тон ему ответила жена. — Это не простые эльфы, а те, из пророчества!

— Да пророчество у тебя в башке вместо мозгов! Это ты сплетни у уличных собрала? Я-то думаю, чё гномы, как с ума посходили, хрень всякую несут!

— Тармолог, отведи гостей на кухню! — гномка бросила строгий взгляд на младшего гнома, а мужа и старших сыновей стала толкать на второй этаж этого маленького здания.

Гномик, чья борода ещё не успела покрыть весь подбородок, с ужасом посмотрел на звёздного, но всё же указал рукой в сторону кухни.

— П-прошу за м-мной.

Кая здесь тоже была в первый раз. И если с её ростом она как-то могла лавировать среди маленькой мебели и не биться головой об потолок, то Закнеылу тут приходилось туго. Стулья тоже были маленькие, эльфам вряд ли можно было на них сидеть спокойно, а вот стол был не только большим, но и ломился под разными вкусностями, начиная от большого жаренного фазана, заканчивая толсто нарезанными кусками хлеба.

Стол был накрыт лишь на членов семьи, но, будто боясь прогневать звёздного, Тармолог тут же освободил на столе место для двоих гостей и поставил на него две тарелки и вилки. Хорошо, что гномы много ели — хоть посуда крупная.

— Спасибо, — Зак взглянул на младшего гнома из-под плаща. И попытался улыбнуться ему, но вышло чересчур зловеще. Бедный гном чуть не взвизгнул от этого зрелища, а Кая прыснула рядом.

Зак перевел на неё глаза, желая спросить, что смешного он сделал, но увидел ее улыбку и пропал. О боги, как она прекрасна сейчас.

Он подошёл ближе, взял ее за руку и, смотря в глаза, произнес:

— Больше не рискуй так собой.

А у той пробежали мурашки по всему телу, стоило Закнеылу взять её и так приблизиться. Это было не то, когда она на радостях обняла его или коснулась рук. Сейчас это был более интимный момент, который вновь заставил девушку смутиться. Она плохо помнила то, что произошло утром, но ту ночь не забудет никогда. И сейчас проклинала её. Неужели эти образы будут вечно преследовать, стоило только звёздному посмотреть на неё? Она так не хотела, но время уже было не вернуть.

— Х-хорошо, — заикнувшись, ответила она, опуская голову, разрывая зрительный контакт. — А ты прости за сакодку… Понимаю, тебе пришлось и…

Всё, что Кая сейчас говорила, ей казалось такой неимоверной глупостью. Слова ещё сильнее выжигали воспоминания, и разум постоянно накидывал образы: он просто смотрел на неё сейчас? Почему бы не вспомнить, с каким желанием он смотрел на неё в ту ночь? Кая опустила взгляд и теперь смотрела на его грудь? Почему бы не вспомнить, каким обворожительным было его тело без одежды? Закнеыл коснулся её руки? А почему бы не вспомнить, как его руки блуждали по девичьему телу, разжигая пламя страсти, сильнее добавляя эффекта от сакодки?

И последний образ особенно тщательно мелькал перед глазами. Эти руки… эти пальцы… Кая выдернула свои ладони из его и, натянуто улыбнувшись, сказала:

— В общем, этого больше не повторится.

И что она имела в виду? Сакодку? Риск жизнью? Секс?..

— Хорошо. Я понял, — что он понял? Зак просто отвернулся и сел на предложенный стул.

Он подумал, что ей неприятны его прикосновения, и поэтому пообещал больше к ней не притрагиваться. Хоть он и знал, что Кая провела с ним ту ночь под действием сакодки, но то, что она воротила нос от него, больно ударило по самолюбию Зака. Он схватил первый попавшийся кусок, и не разбирая, что это, принялся молча жевать его. Больше не смотрел на лунную.

Кая же так удивленно на него и уставилась, перекручивая эти пару секунд раз за разом и думая, чем она его обидела. Ведь невооруженным взглядом можно было увидеть его резко изменившийся настрой.