Деньги, банковский кредит и экономические циклы - Хесус Уэрта де Сото

Теперь мы легко сможем прийти к заключению о том, что когда банки инициируют кредитную экспансию, т. е. увеличивают денежную массу в форме новых кредитов, предоставляемых без поддержки новых добровольных сбережений, в экономике стихийно запускаются процессы, которые в конце концов приводят к кризису и спаду. Таким образом, если имеет место кредитная экспансия, то избежать экономических кризисов и спадов невозможно. Единственная возможная мера состоит в том, чтобы предотвратить эти процессы с самого начала, исключив политику кредитной экспансии, т. е. роста денежной массы в форме новых банковских кредитов. В заключительной главе этой книги содержится разъяснение институциональных изменений, которые необходимы для иммунизации современных экономик против регулярно переживаемых ими последовательных стадий подъема и спада. Эти институциональные реформы заключаются в восстановлении банковского дела, основанного на традиционных принципах права, которые управляют договором иррегулярной поклажи заменимых благ, и требуют непрерывного поддержания tantundem – или, иными словами, требование стопроцентного резервирования. Это единственный способ гарантировать то, что система не начнет самостоятельно никакой кредитной экспансии, не обеспеченной реальными сбережениями. Таким образом, предприниматели будут приступать к удлинению производственной структуры (исключая необычные обстоятельства) лишь когда смогут завершать и поддерживать свои проекты без систематических рассогласований между предпринимательскими решениями инвесторов и других экономических агентов относительно объема и соотношения их доходов в части потребления и сбережения.

Исходя из того, что в прошлом совершалась кредитная экспансия, мы знаем, что экономический кризис неминуем несмотря на любые попытки отсрочить его наступление посредством инъекций новых, все больших доз кредитной экспансии. В любом случае наступление кризиса и спад в конечном счете составляют начало восстановления. Иными словами, экономический спад представляет собой начало стадии восстановления, так как в этой фазе обнажаются совершенные ранее ошибки, ликвидируются ошибочно запущенные инвестиционные проекты, а рабочая сила и остальные производственные ресурсы начинают переливаться в те секторы и на те стадии, где они наиболее ценны для потребителей. Точно так же, как похмелье является реакцией здорового тела на алкоголь, экономический спад отмечает начало процесса восстановления, который столь же здоров и необходим, сколь и мучителен. В этот период производственная структура приводится в большее соответствие с истинными желаниями потребителей[427].

Спад наступает, когда кредитная экспансия замедляется или останавливается, в результате чего ликвидируются запущенные по ошибке инвестиционные проекты, производственная структура сужается, число ее стадий уменьшается, а спрос на рабочую силу и другие первичные средства производства, занятые на наиболее отдаленных от потребления стадиях, больше не приносящих прибыли, исчезает либо они даже высвобождаются. Восстановление экономики набирает силу, когда экономические агенты вообще и потребители в частности решают относительно сократить свое потребление и увеличить сбережения, чтобы выплатить взятые кредиты и справиться с новой стадией экономической неопределенности и спада. За бумом и началом коррекции естественным образом следует снижение ставки процента. Снижение происходит за счет уменьшения и даже исчезновения премии, основанной на ожидании уменьшения покупательной способности денег, а также в результате вызванного спадом относительного увеличения сбережений. Восстановлению содействует замедление неистового темпа потребления товаров и услуг конечной стадии, а также рост сбережений и реорганизация производственной структуры на всех уровнях. Влияние оздоровления вначале проявляется на фондовых рынках, которые вообще первыми ощущают некоторое улучшение. Кроме того, происходящий на стадии восстановления реальный рост ставок заработной платы приводит в движение «эффект Рикардо», оживляя инвестиции в наиболее далекие от потребления стадии, где снова используются рабочая сила и производственные ресурсы. Таким стихийным образом восстановление завершается. В отсутствие новой стадии кредитной экспансии, не обеспеченной реальными сбережениями, оно может укрепляться и поддерживаться бесконечно долго, но это кредитная экспансия повторяется, вызывая новый виток кризисов[428].

Итак, мы установили, что когда посеяны семена экономического кризиса, он становится неизбежным, и единственная альтернатива – не сеять этих семян. Однако, какова же наилучшая политика в ситуации, когда кризис и спад уже поразили экономику? Ответ прост, если вспомнить происхождение кризиса и то, что этот кризис выражает неявно: потребность в перестройке производственной структуры, в приспособлении ее к истинным желаниям потребителей относительно сбережений, в ликвидации предпринятых по ошибке инвестиционных проектов и в массовом переводе факторов производства на стадии и в компании, самые близкие к потреблению, где они требуются потребителю. Поэтому в случае кризиса единственно возможная и желательная политика состоит в том, чтобы сделать экономику насколько возможно гибкой, в частности это относится к различным рынкам факторов производства, а особенно к рынку труда, так чтобы корректировка происходила настолько быстро и безболезненно, насколько это возможно. Следовательно, чем экономика ригиднее и чем сильнее она зарегулирована, тем продолжительнее и социально болезненней будет корректировка. Ошибки и спад даже могут сохраняться неопределенно долго, если экономические агенты институционально не в силах ликвидировать проекты и перегруппировать свои капитальные блага и факторы производства наиболее выгодным способом. Таким образом, главный враг восстановления – негибкость экономики. Поэтому всякая политика, ставящая своей целью смягчить кризис и положить начало и консолидировать по возможности быстрое восстановление, должна концентрироваться на микроэкономической цели максимально возможного дерегулирования всех рынков факторов производства, и в частности рынка труда, и на придании этим рынкам максимально возможной гибкости[429].