Фантомы - Дин Кунц

Из центральной части бесформенной массы вырвался новый протуберанец тканей и стал принимать форму человека. Брайс с ужасом и смятением увидел вдруг, как прямо перед его глазами возникают очертания Горди Брогэна. Фантом не успел еще до конца материализоваться, тело было только оконтурено, а лицо не сложилось во всех деталях, но на нем вдруг открылся рот, и подобие Горди Брогэна заговорило, хотя и не голосом своего прообраза. Раздавшийся голос принадлежал Стю Уорглу, что придавало всей сцене еще большую фантасмагоричность и привело всех в замешательство.

— Идите в лабораторию, — проговорил фантом полусформировавшимся ртом, но совершенно ясно и отчетливо. — Я покажу вам все, что вы захотите увидеть, доктор Флайт. Вы мой Матфей. Мой Лука. Идите в лабораторию. Идите в лабораторию!

Незаконченное подобие Горди Брогэна растаяло быстро и бесследно, словно оно было из дыма.

Узловатый кусок плоти величиной с человека влился назад, в общую массу, из которой он выплеснулся перед этим.

Вся огромная, пульсирующая, то вздымающаяся, то сжимающаяся масса поползла вверх по неглубокому стыку в степе и начала втягиваться назад в вентиляционное отверстие.

Сколько же ее еще находится там, за пределами комнаты, но внутри гостиничных стен, с тяжелым чувством подумал Брайс. А сколько ее еще прячется в городских водостоках? И каковы же на самом деле настоящие размеры бога Протея?

Пока оно уползало восвояси, по всей его поверхности стали вдруг возникать причудливой формы отверстия. Величиной они были не больше человеческого рта. Одно, десять, двадцать... И вдруг из отверстий полились звуки: щебетание птиц, крики морских чаек, жужжание пчел, чье-то рычание, шипение, беззаботный детский смех, доносящееся откуда-то издалека пение, глухое уханье совы, предостерегающий треск гремучей змеи. Все эти звуки исходили из пятившегося чудовища одновременно, сливаясь в общий неприятный, раздражающий и откровенно зловещий хор.

Но вот вся протоплазма втянулась назад в вентиляционное отверстие. И только отрезанная голова Фрэнка и погнутая, искалеченная металлическая решетка вентиляции остались как доказательства того, что здесь действительно побывало нечто, вышедшее из самых глубин Ада.

Настенные часы показывали три часа сорок четыре минуты утра.

Ночь уже почти прошла.

«Сколько еще времени остается до рассвета? — подумал Брайс. — Полтора часа? Час сорок? Или больше?»

Неважно, решил он.

Все равно до рассвета ему скорее всего не дожить.

Дверь второй лаборатории была широко распахнута. Свет внутри горел. Экраны компьютеров светились. Все было готово к их приходу. Их явно ждали.

Вплоть до самого последнего момента Дженни все еще старалась верить, что им удастся каким-то образом организовать сопротивление, что у них есть еще шанс, пусть и самый малый, повлиять на дальнейший ход событий. Теперь эта слабая, но так бережно лелеемая ею надежда была развеяна без остатка. Они оказались бессильны. Они смогут делать только то, что оно захочет, ходить только туда, куда оно им позволит.

Все шестеро втиснулись в лабораторию.

— Ну и что теперь? — спросила Лиза.

— Подождем, — ответила Дженни.

Флайт, Сара и Лиза уселись перед тремя ярко светившимися экранами видеотерминалов. Дженни и Брайс стояли облокотившись о рабочий стол, а Тал остался возле открытой двери, время от времени поглядывая наружу.

Мимо двери неслись клубы тумана.

«Подождем», — ответила Дженни Лизе. Но ждать было очень нелегко. Каждая секунда была сплошной пыткой, в любой миг можно было ожидать смерти.

Откуда придет она в следующий раз?

Как?

И по кому ударит?

— Доктор Флайт, — заговорил, помолчав какое-то время, Брайс, — если эти доисторические создания прожили миллионы лет в подземных озерах и реках, в самых глубоких морских впадинах... или где там еще... и если они выходили наружу только для того, чтобы покормиться, то почему же массовые исчезновения людей не происходили более часто?

Флайт потер подбородок длинными тонкими пальцами и ответил:

— Потому что они редко наталкивались на людей.

— Но почему же редко?

— Я думаю, выжили лишь единицы таких созданий, не больше. Возможно, какая-то перемена климата загнала немногих из них под землю и на дно океанов, а основная их масса погибла.

— Но все же даже несколько таких...

— Их должно было остаться очень мало, единицы, — подчеркнул Флайт, — и эти считанные единицы разбросаны к тому же по всей планете. Очень может быть, что есть им надо нечасто. Возьмите, например, боа-констриктора: эта змея ест раз в несколько недель. Возможно, и это существо тоже питается нерегулярно, раз в несколько месяцев, а быть может, даже раз в пару лет. Обмен веществ у него должен быть настолько отличен от нашего, что тут возможно все что угодно.

— Не исключено, что в его жизненный цикл входят периоды спячки, продолжающиеся не несколько месяцев, а несколько лет, — предположила Сара.

— Ну да, да, — согласно закивал Флайт. — Очень хорошее предположение. Очень хорошее. И оно дополнительно объясняет, почему это существо так редко сталкивается с людьми. Позвольте мне вам напомнить, что человечество занимает менее одного процента поверхности Земли. Даже если вековечному врагу необходимо кормиться достаточно часто, то и тогда он крайне редко сталкивался бы с нами.

— А когда это все-таки случается, — вставил Брайс, — то скорее всего такие встречи происходят на море: ведь основную часть поверхности Земли занимает вода.

— Совершенно верно, — сказал Флайт. — И если оно пожирало команду какого-нибудь судна, то свидетелей не оставалось, поэтому мы никогда ничего о таких встречах с ним и не знали. История мореплавания полна рассказами об исчезнувших кораблях и о судах-призраках, с которых куда-то пропала команда.

— История «Марии Селесты», — сказала Лиза и взглянула на Дженни.

Дженни вспомнила, при каких обстоятельствах ее сестра впервые заговорила о «Марии Селесте». Это было в то раннее воскресное утро, когда они пришли в дом ее соседей, Сантини, и обнаружили там накрытый к ужину стол.

— Случай с «Марией Селестой» один из наиболее известных, — согласился Флайт. — Но он далеко не уникален. Только с тех пор когда начали регулярно вести судовые журналы, при загадочных обстоятельствах исчезли многие сотни кораблей. Сотни в самом прямом смысле слова. Пропали без следа в мирное время, при хорошей погоде, без всякой видимой причины. Все исчезнувшие таким образом команды, вместе взятые, несомненно должны насчитывать десятки тысяч человек.

— То место в Карибском море, где пропадает столько кораблей... — проговорил от двери Тал.

— Бермудский треугольник, — быстро вставила Лиза.