Граждане Рима - София Мак-Дугалл

Но Тазий не обратил внимания на его слова, поскольку им вдруг овладела пугающая и будоражащая уверенность. Он выхватил аппарат у Рамио и, выйдя из-за прикрытия деревьев, стал стремительно спускаться по жухлой, подмороженной траве. Маленькое стадо тощих овец с безумными глазами встревоженным вихрем метнулось мимо него, когда он подошел ближе, а затем перешло на неторопливую беззаботную рысцу. Тазий стоял и хохотал над ними, как безумный. Одна из овец бежала, прихрамывая; длинная тонкая терновая ветвь зацепилась сбоку за ее клочковатую шерсть и волочилась по земле. И еще Тазий заметил перекрученный клок сероватой ткани, прикрепленный к терниям. Тазию захотелось изо всех сил швырнуть аппарат о землю, и в то же время он испытал нечто вроде радостного потрясения — почти приятного, — которое, он знал, скоро сменится вполне реальным страхом и недобрыми предчувствиями. Он слышал, как Энний и Рамио, так ничего и не поняв, осыпают его сердитыми ругательствами. Но на сей раз винить его было не в чем.

Он даже не стал проверять, что животное в точности повторяет движения точки на экране — стало быть, передатчик болтался в завязанной узлом рубахе.

Бегом одолевая склон холма, Уна почувствовала, как боль острыми зубами впилась ей в бок, кровь тяжело стучала в голове, но она продолжала бежать, зная, что останавливаться, даже чтобы перевести дыхание, смерти подобно. Она хорошо помнила это по той неделе, когда замышляла спасти Сулиена от креста, по ночи своего побега. Однажды решив, что не даст им убить его, по крайней мере ни одно ее усилие не пропадет даром, она почти смогла сдержать страх за брата. Но теперь она чувствовала, что во второй раз это неумолимое состояние подведет ее, потому что это обман, ложь. В Лондоне она знала, что и когда должно случиться, знала, что еще не все потеряно, что Сулиен все еще жив, вплоть до того момента когда услышала выстрелы.

Все же она не могла тягаться с Зи-е, которая скрылась из виду. Лал, тяжело дыша, все еще всхлипывая, старалась не отставать от нее — и в этот момент они увидели Зи-е, поджидавшую их прямо над лагерем вместе с Делиром, Дамой и Сулиеном. При виде их Лал снова шмыгнула носом, после нового укола вины, который она ожидала, ее охватило страшное предчувствие — так подавленно и покорно все четверо стояли там.

Уне они показались всего лишь такими же неуверенными, как прежде, и, даже не переводя дух, она требовательно спросила:

— Значит, вы его не нашли? Почему же вы вернулись? Надо искать дальше.

— Не стоит тебе дальше ходить в ту сторону. Слишком опасно, — сказал Дама.

— Нет, это была Пирра, а они выслеживают его, как вы не понимаете? — задыхаясь, сказала Уна и попыталась прорваться сквозь них.

Сулиен осторожно схватил ее и сказал:

— Нет, послушай. Как они его вели?

Делир уже поуспокоился, преисполнился надежды, но теперь, когда критическая ситуация миновала, с него словно спала маска и он снова превратился в самого себя: волшебным образом прибавившиеся несколько дюймов роста пропали, настороженное выражение исчезло с лица, стало видно, что он выдохся.

— Сулиен считает, — сказал он, — что они еще не нашли Марка. Они могли каким-то образом потерять его.

— Они точно не нашли его, — упрямо повторил Сулиен и попытался объяснить, что ему довелось увидеть.

Когда он вел наблюдение с гребня холма, у него словно открылось второе зрение; по дергающимся, взволнованным движениям мужчин внизу он понял, что случилось нечто, чего они не ожидали, но почему-то ему так же мало верилось в это, как и в то, что случилась беда; зрение старалось убедить его, что то, чего он так страшился, все же произошло, заставить его увидеть в куске тряпки и длинной ветви мертвое тело.

Один из мужчин, как ему показалось, говорил по радио-дальнодиктору. А потом они разделились, рассыпавшись по жухло-зеленому склону, обратно к лесу и вниз по долине, таращась по сторонам. Только после того как Рамио снова углубился в лес к западу от него, Сулиен, весь исколовшийся об острые ветви, осмелился пошевелиться. Затем он бросился в лес, в ужасе слыша за собой треск ломающихся сучьев, но это были Дама с Делиром, тщательно проверявшие окраину леса.

Сначала он не упомянул о тряпке, которую они тащили с собой, поскольку на таком расстоянии даже не мог различить, что это — рубашка, а именно — рубашка Марка. Он сказал единственно, что видел, как мужчины разделились. Было нелегко объяснить, почему он так уверен, что они чем-то поражены и рассержены.

Уна слушала, поначалу страшно жалея времени на пустые разговоры, в легких и горле запершило, словно туда набились колючки.

— Возможно, они разделились… чтобы окружить его, — сказала она, почти протестующе. К ее удивлению, это прозвучало натянуто и малоправдоподобно. — На нем «жучок», такой же, как был на Тазии.

— Это сделали Пирра и маленькая Айрис, — невозмутимо добавил Товий, подошедший вслед за Лал, которая снова шепнула:

— Это я виновата.

— Пирра! — Лал видела, что Делир пытается принудить себя принять даже это безучастно, не показать, что удивлен или чувствует, что его предали.

— Значит, Марк его нашел, — убежденно сказал Сулиен, мигом сообразив, что к чему.

И тут все замолчали — так же как тогда, когда Лал впервые рассказала, что случилось.

И все же, подумала Уна, мы ничего не знаем наверняка. Даже если это и так — все равно он в опасности, особенно если он будет двигаться в сторону Рима. Но конкретная мысль снова приободрила ее. Она подняла голову.

— Нам опять нужна машина. Мы можем встретить его в Пантикосе.

Несмотря на всю свою прямоту и суровость, она казалась Делиру слишком юной, и он почти бессознательно мягко предостерег ее:

— На этот раз все может сложиться не так гладко. Откуда нам знать, там он или нет?

— Если он не там, мы поедем в Рим, — произнес Сулиен, так же уверенно, как Уна.

— Я могу повести, — негромко сказал Дама, прежде чем Делир успел что-либо возразить.

— Сможешь? — с сомнением спросил Делир. — Так далеко?

— Смогу, — слегка вызывающе, настойчиво повторил Дама. Потом сказал, обращаясь к Уне: — И я знаю Рим. Вам это понадобится, если окажетесь там.

Лал уже достаточно пришла в себя, чтобы до нее дошло: ах, вот в чем дело, оказывается!

— Знаешь Рим? — удивилась Уна.

— Я там родился и вырос, — нетерпеливо сказал Дама, словно все уже знали такие подробности его биографии. Потом обратился к Делиру: — Или решим, что все это — его личное дело? А ведь могли бы. Могли бы решить, что у него своя дорога, а мы сами о себе позаботимся и не будем слоняться повсюду в поисках такой важной птицы. Лично я был бы только рад. Но ты хочешь, чтобы кто-нибудь отправился за ним сейчас? Если да, то так и скажи.

Он добивался от Делира ответа с настойчивостью, которая одновременно казалась почтительной и слегка враждебной, готовый согласиться со всем, что тот скажет, но в то же время почти провоцируя его.