Пленница пророчества - Анна Катнер

слова Эстер о том, что первородным не нужны никакие ритуалы. Ведь не собирался же темный всякий раз, когда ему понадобилась бы первородная магия, протыкать меня кинжалом? Что ж, хуже уже все равно быть не может.

Колдун был едва теплым, сердцебиение скорее угадывалось. Взяв его лицо в ладони, я наклонилась и прикоснулась к холодным губам. В этот поцелуй я вложила все накопившееся и недосказанное. И радость, что он все-таки за мной пришел, и горечь, что в итоге заплатил такую цену, и злость на весь этот дурацкий мир с не менее дурацким пророчеством, из-за которого все так обернулось. И надежду, что даже у такой неправильной сказки может быть счастливый конец.

Это оказалось так просто, будто бы я проделывала подобный трюк всю жизнь. Бросило в жар, а потом словно окатило ледяной водой – это магия стремительно перетекала от меня к колдуну. Я крепко вцепилась в Фэрфакса, зажмурившись и про себя молясь всем богам, чтобы у меня хоть что-то получилось. Только бы успеть…

Где-то на краю сознания отчаянно билась мысль, смысл которой от меня ускользал. Маги, первородные, ритуал, связь. Мне вспомнился старый сон, где Фэрфакс смотрел на меня со старой картины желтыми глазами – наградой или наказанием за поглощенную душу. Мою жизненную силу, которую я прямо сейчас ему отдаю. Я ведь совсем-совсем не знаю, как это должно происходить, когда остановиться и, самое главное, – как… А вдруг… А если… А, впрочем, стоит того, чтобы рискнуть.

Мужчина шевельнулся, но я не отпустила. Только приоткрыла один глаз, чтобы встретиться с ним взглядом: он был ошарашенным, непонимающим, но вполне живым. Когда колдун, уже не стесняясь, уперся в меня, отталкивая, я отстранилась. Фэрфакс буквально отполз в сторону, растерянно хлопая себя по груди и с недоверием осматривая руки. Выглядел он здоровее, чем был, даже порез на щеке затянулся тонкой пленкой. Илай, успевший отойти достаточно далеко, радостно закричал и помчался к нам.

Голова кружилась. Я оперлась на землю, чувствуя, что сил совсем не осталось, в глазах двоилось. То ли снегопад усилился, то ли взор начала застилать серая дымка – я почти ничего не видела. Хотелось спать.

– Что ты сделала?! – Фэрфакс оказался рядом, твердо взяв за плечи и не давая завалиться набок.

– Спасла неудавшегося героя, – пролепетала я и, убедившись, что глаза у колдуна остались все такими же голубыми, с чувством выполненного долга заснула.

Глава 24

– Тебе нужно проветриться, иначе раньше времени превратишься в старого магистра, – Каталлина скептически оглядела мой письменный стол, заваленный книгами и бумагой. – В городе большой праздник. Пойдешь?

– Я не могу, у меня еще много заданий…

– У тебя постоянно много заданий. Разок что-то не сделаешь – не страшно. Пойдем, – девушка попыталась стащить меня со стула, но я уперлась изо всех сил. – Тебе как будто кто-то запретил выходить! Уже два месяца безвылазно тут чахнешь.

Она почти угадала. Награда за мою голову все еще была соблазнительно большой, и только покровительство Академии сдерживало наемников от ее получения.

– Давай я за тебя сделаю? Что там такого сложного, что ты бьешься над этим второй день?

– Сочинение. – Я не смогла сдержать усмешку, когда Каталлина, еще мгновение назад предлагавшая помощь, отпрянула к двери. – Как во мне пробудилась магия.

– Просто напиши, что очень рада оказаться среди учеников, кто его читать-то будет?

– Лично магистр Ормак.

Девушка удивленно вскинула брови. Мое положение при Академии вызывало много вопросов. Объяснить, почему непонятно откуда взявшуюся девицу курирует приор Ковена, было сложно, поэтому обычно я позволяла Каталлине додумать все, что угодно. На самые занимательные версии я пожимала плечами и улыбалась. Но в этот раз она промолчала.

– В общем, когда тебе надоест, найди нас на площади. Мы будем перед таверной истоковцев. Потреплем им немножко нервы волшебными снежками.

Девушка знала, что устоять перед таким предложением будет особенно сложно. С Обществом Истока у меня были старые счеты. Частично и закрытые, но, став частью магического мира, я с огромным удовольствием вспомнила старые обиды. Каталлина обняла меня напоследок и выпорхнула из спальни, оставив наедине с недописанной работой.

С творческими заданиями и второстепенными предметами у меня не задалось с первого дня. Не могу сказать, что с практикой дела обстояли лучше, но, по крайней мере, я не сильно выделялась на фоне других новичков. Общепринятые методы обучения с первородной магией работали плохо, и многое приходилось выдумывать самой. Ормака это бесило, как и то, что я ничего не рассказываю о плене у темного и чудесном спасении.

Рассказывать было особо не о чем. Я так старательно поделилась с Фэрфаксом силой, что почти ничего не оставила для себя. Поэтому возвращение домой помнила очень отрывочно: в основном те моменты, когда меня спускали с рук, перекладывали или заставляли куда-то идти.

В себя пришла уже в стенах Академии, где меня обрадовали рядом неприятных новостей. Во-первых, никто не отменил заказ на мою головушку, и выходить за ворота мне категорически-никак-вообще-ни-на-сантиметр нельзя. Во-вторых, раз так, то меня зачисляют в ряды учеников, чтобы хоть на время дать защиту Ковена. А в-третьих, колдун, из-за которого вообще все так и вышло, просто сбежал.

В короткой записке он сухо написал, что надо уладить «кое-какие дела», попросил слушаться Ормака и не высовывать носа за ворота. Приписка, которую оставил Илай, гласила, что он постарается мне писать.

Свое слово парень сдержал – письма от него я получала регулярно, каждую неделю. Только из них я узнала, что Фэрфакс отправился в Катергейм, чтобы найти невзлюбившую меня дворянку и уговорить ее отменить заказ гильдии. Успех в этом деле был переменчивым, потому что, помимо всего прочего, колдуну пришлось признаться в моем похищении нынешнему королю Лоренцу, посидеть под арестом, сбежать и наконец найти ту девицу, которая оказалась суженой избранницей моего – теперь уже бывшего – брата.

Илай не скупился на ненужные подробности, и все его письма занимали несколько листов. Фэрфакс иногда дописывал одно-два коротких предложения, в которых обычно просил оставаться под защитой Академии и не делать глупостей. Слова эти были максимально официальными, сухими и вообще никак не вязались с историей, которая была между нами.

Хотя сложно сказать, что за история у нас была. Сказочной любовью она и не пахла, но я все равно скучала по колдуну, злилась на него и очень переживала. Поэтому с каждой полученной равнодушной отпиской все больше разочаровывалась. Может, и нет между нами ничего? Да и зачем ему