Мертвое море - Тим Каррэн

— О чем разговариваете?

— О политике, — ответил Джордж. — Что вы думаете о Рузвельте, сэр?

— Бандит, — коротко ответил Кушинг.

Сакс обо всем догадался.

Может, его и держали за дурачка, но он видел, что происходит. Фабрини и Менхаус что-то замышляли, как и Фабрини и Кук когда-то. Господи, пытаешься помочь этим парням, а они при первой же возможности собираются воткнуть нож тебе в спину. Вот такая благодарность. Очень тяжело это осознавать. Сакс только подумал, что, возможно, Фабрини не такой уж и плохой парень и из него еще можно сделать настоящего мужика, но теперь этого не случится.

Стоит довериться парню вроде Фабрини — тебе крышка. Повернешься к нему спиной, и он перережет тебе горло.

«Ладно, ребята, — думал Сакс, лежа на капитанской койке. — Хотите со мной поиграть? Я сыграю с вами в игры, о которых вы пока не слыхали. Тогда, сукины дети, поймете, что к чему».

Сакс успокоился. Он не собирался их убивать. По крайней мере, Менхауса и Крайчека. Фабрини — другое дело. Этот мелкий говнюк станет примером. Он заразил своей гнилью Кука, а теперь взялся за Менхауса.

Сакс еще не знал, что сделает. Наказание должно быть зрелищным. Таким, чтобы они запомнили его на всю жизнь.

Потирая язвы на руках и груди, Сакс принялся разрабатывать план.

Смерть подстерегала на каждом шагу.

Можно было принимать меры предосторожности, бороться с ней лекарствами, антисептиками и лечебными повязками и тем самым лишь глубже загонять ее в тень. Там она таилась, в сырой, угрюмой пустоте, росла, как опухоль, тянулась, хватала, сжимала горло, голодная и неотвратимая. Ее холодные пальцы впивались мертвой хваткой, и не оставалось никакой надежды на спасение. Если жертва пыталась вырваться, смерть вцеплялась еще сильнее. Она решительно забирала свое, не останавливаясь, пока сосуд жизни не проливался на пол и не оставалось ничего, кроме шепчущей тьмы, затягивающей в глубину.

Когда Гослинг умер, они завернули его в оставшийся от плота брезент и позволили Чесбро прочитать над ним молитву. Лучшая поминальная служба, на которую они только были способны. Элизабет удалось отвлечь тетушку, что было очень кстати. Джордж тяжело переживал смерть Гослинга. Его желудок словно царапали гвозди и битое стекло. Каждый шаг вызывал боль. Если бы тетушка Эльза вновь принялась обвинять его в халатности, он непременно поделился бы с ней этой болью. Сказал бы ей нечто такое, от чего она замолчала бы навсегда.

Они провели мрачную и тревожную церемонию на палубе, в свете фонаря. Свет мерцал, плясали тени, их обволакивал смрадный туман.

Саван Гослинга утяжелили и сбросили тело за борт. Оно долго лежало на водорослях, и Джордж испугался, что оно никогда не утонет, будет лежать там день за днем, мозолить глаза. Но тут тело медленно начало опускаться. Останки Пола Гослинга, старшего помощника «Мары Кордэй», скрылись под водой, и какая-то часть Джорджа утонула вместе с ними.

Он наблюдал, как исчезает тело, а его голову не покидала одна единственная мысль: «Послание в бутылке. Послание в бутылке…»

Когда Кушинг увидел судно, у него перехватило дыхание. В ту безумную секунду он подумал, что из водорослей на них надвигается корабль-призрак. Но судно не двигалось, мертвое и пустое, — еще одна заброшенная посудина, застрявшая в ползучих зарослях кладбища кораблей. Туман поднимался от палуб и вышек, словно судно дышало бледными болотными испарениями. Это был деревянный сейнер, оборудованный кошельковым неводом, с черным побитым корпусом и белой рулевой рубкой, потемневшей от плесени. Острый нос мог бы резать водоросли как бритва, но тем не менее это было очередное мертвое судно.

Забытое. Заброшенное.

При виде него Кушинг сразу же понял, что Элизабет хочет оказаться как можно дальше от корабля. По ее взгляду было видно, что судна следует избегать, как дома с привидениями. Именно на дом с привидениями оно и походило: на внешне пустом корабле словно обитало нечто незримое.

Наступил день — то, что в мертвом море называлось днем, — и Кушинг присоединился к небольшой экспедиции Элизабет по кладбищу кораблей. Она показал ему баржу, на которой развела маленький сад, сухогрузы, в баках которых оказалось столько пресной воды, что человеку за целую жизнь не удалось бы выпить. Теперь они смотрели на старое рыбацкое судно. Кушинг не видел таких уже много лет. Он даже готов был поспорить, что киль корабля заложили еще в двадцатых годах.

— Нужно возвращаться, — сказала Элизабет.

Но Кушинг не хотел уходить. Он замер рядом с ней и не торопился опускать весло в воду.

— Расскажите мне об этом судне, — попросил он.

— Просто еще одна развалина.

— Вовсе нет. Вижу по вашим глазам, что тут что-то другое. Что с ним?

Она молчала, пытаясь придумать достаточно правдоподобную причину для скорейшего возвращения на «Мистическую». Наконец, вздохнув, произнесла:

— На ней живет Отшельник. Это его судно.

— Отшельник?

Она кивнула.

— Старик. Он уже был здесь, когда мы сюда попали. Он не очень любит людей. И у него есть ружье.

Почему-то Кушинг ей не поверил.

— Вы когда-нибудь разговаривали с ним?

— Он сумасшедший.

— И он был здесь, когда вы сюда попали?

— Да.

Еще один аргумент в пользу теории Кушинга о временном искажении. Элизабет прибыла сюда в тысяча девятьсот седьмом году, это судно уже находилось здесь, хотя построено было явно не раньше двадцатых. Все сходится, верно?

— Я хочу подняться на борт, — сказал Кушинг. — Хочу поговорить с Отшельником.

— Мистер Кушинг, пожалуйста…

— Вам не обязательно идти со мной, — улыбнулся Кушинг.

Элизабет нахмурилась.

Торчащее из водорослей, окутанное туманом судно, огромное, призрачное и беззвучное, походило на дом с привидениями, возвышающийся над разросшимся, запущенным садом. Окна рулевой рубки были заколочены досками, с носа свисала паутина водорослей. По палубам вились тени, кормовые стойки и лебедки заросли толстым слоем грибка. На носовой части палубы оказалось полно обломков: металл и расплавленный пластик, разнообразный мусор, почерневший, словно от огня.

Кушинг смотрел, не в силах оторвать взгляд. Это было лишь очередное заброшенное судно, и все же Кушинга распирала уверенность, что оно пытается ему что-то сказать.

— Давайте посмотрим, — предложил он.

Элизабет покачала головой, и они поплыли, отталкиваясь от водорослей веслами, пока Кушинг наконец не смог ухватиться за фальшборт корабля и подтянуть к нему шаланду.