Цена мечты - Надежда Федотова

Он скорее пошел бы на казнь, чем вновь на поклон к Герхарду эль Виатору, но его жизнь, увы, богам был не нужна. Они обратили свой взор на Кассандру. И какой у него теперь был выбор? Позволить зятю с треском опозориться на всю столицу, разбить сердце сестре, а через пару лет похоронить племянницу?.. Об этом нечего было и думать. Хотя Астор, конечно, задумывался, в жалких попытках избегнуть собственной скорой участи — задумывался не раз и не два. Он искал другой путь, любой, хоть какой-нибудь, что не обойдется так дорого, искал его и барон, только все было без пользы.

Кассандра поправилась. Гораздо быстрее, чем предполагали семейный врач и герцог эль Хаарт, — спустя уже несколько дней после того, как девушка очнулась, жизнь вернулась к ней в полной мере. Румянец вновь окрасил ее щеки, руки и ноги перестали дрожать, она стала почти совсем такой же, как прежде. Почти. Что-то ушло безвозвратно. В синих глазах Кассандры погасли озорные искорки, а сама она словно превратилась в собственную тень: вроде и живую, полную красок, но совершенно ко всему равнодушную. Целыми днями она призраком бродила по дому, никого в нем не замечая, а если к ней обращались с вопросом, каждый раз вздрагивала и терялась, словно не понимая, где находится, и кто все эти люди. По вечерам она рано уходила к себе, но и там чаще всего просто сидела в кресле, подобрав ноги и устремив отсутствующий взгляд в какой-нибудь темный угол. Даже старую Шишшу, превозмогая глубокую неприязнь ко всему ползающему, приходилось кормить и поить старшей сестре — младшей ни до чего вокруг не стало дела… Баронесса, до сих пор пребывающая в блаженном неведении относительно того, что случилось на самом деле, полагала, что всё это последствия перенесенной болезни и скоро пройдет, Кристобель была счастлива уже тем, что сестренка жива и здорова, но отец с дядей, переглядываясь между собой, мрачнели день ото дня. Нет, Кассандра больше не порывалась встретиться с кем-нибудь из семьи эль Хаартов, не тосковала, прикипев взглядом к окну, выходящему на герцогский сад — ее и в собственный уже не тянуло; она ни о чем никого не просила, не плакала и не отказывалась от еды, однако видеть ее такой было куда более тяжелым испытанием. И маркиз, и барон каждый день пытались расшевелить ее, то и дело заводя пространные разговоры о Даккарае, но в ответ оба слышали одно и то же, то есть, почти ничего. «Да, папа», «Конечно, дядя» — и глаза в пол, и ни тени интереса в голосе. Это было невыносимо.

Время шло, до вступительных испытаний в высшие школы оставалось всего две недели, и вечером двенадцатого августа, когда Кассандра после ужина все той же тенью скользнула вверх по лестнице, ни на кого не взглянув, Астор Д’Алваро вдруг осознал: с него хватит.

«Так дальше продолжаться не может, Руэйд, — заявил он зятю, едва дождавшись, когда они останутся наедине. — К чему всё это? На что мы надеемся? Чего ради тянем? Еще немного — и Герхард покинет столицу до самого начала занятий в школе! Или тебе нравится то, во что превратилась твоя дочь?»

Барон тяжело нахмурился. «Не говори ерунды, — сказал он. — Конечно, нет. Я уже не знаю, что мне еще сделать, лишь бы она хоть разок улыбнулась. Я даже предложил вчера устроить ей встречу с этим магом, чтобы не рвать вот так, наживую…»

Астор резко выпрямился: «Да ты с ума сошел, Руэйд?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!»

Барон понимал. Куда лучше, чем его шурин, и пошел на такой шаг лишь от безвыходности, будучи не в силах смотреть на горе дочери, однако…

«Успокойся, — бросил он. — Кассандра категорически отказалась. Честно говоря, я и сам не понял, почему. И да, можешь считать меня сумасшедшим, но меня ее отказ расстроил! Потому что я не железный, в конце концов, и у меня сердце болит при виде ее пустых глаз!.. Что ни скажи, все едино — ничто ее не радует, ничего ей не мило. Даккарай? Да судя по отклику, и он ей уже не нужен!»

Астор устало прикрыл глаза. «И что ты предлагаешь?»- спросил он.

«Не знаю, — безрадостно вздохнул в ответ зять. — Но одно знаю точно — с таким настроем ее в кадеты и за деньги никто не возьмет, а даже если возьмут, то долго она на курсе не задержится: сам знаешь, сколько желающих. И раз так, то тебе нет никакого смысла усложнять себе жизнь, Астор. Забудь об эль Виаторе, он свое уже получил, возвращайся домой, а мы тут… Как-нибудь справимся, одним словом! Сын герцога эль Хаарта — уже адепт какой-то высшей магической школы, скоро он туда вернется, а это почти на год. Глядишь, Кассандре этого времени хватит, чтобы прийти в себя».

Маркиз задумчиво откинулся в кресле, помолчал и криво улыбнулся: «А если не хватит, Руэйд? Или молодой маг откажется возвращаться к учебе? Тогда что?»

Барон стиснул зубы.

«Не знаю! — повторил он, передернув плечами. — Отошлю ее к кому-нибудь из теток в горы, для «поправки здоровья», и буду ждать, когда она оттуда сбежит!.. Чего ты от меня хочешь?!»

Маркиз не ответил. Он хотел только одного — чтобы всё это, наконец, закончилось, но зять тут, к сожалению, ничем помочь не мог. Он и так сделал всё, что было в его силах, даже больше — слава Танору, Кассандра, проявив несвойственное ей благоразумие, сдержала данное дядюшке обещание и предложение доведенного до отчаяния отца не приняла… Только надолго ли ее хватит? И так ли уж велик отцовский авторитет его светлости герцога эль Хаарта?

Озвучивать эти свои мысли Астор уже не стал. Пожелав зятю доброй ночи, он следом за племянницей поднялся наверх, в гостевую спальню, — а на следующий день, никому ничего не сказав, взял экипаж и отправился в Мидлхейм, на Речную улицу. Маркиз не был уверен, что Герхард эль Виатор окажется дома, однако ему повезло. Или не повезло, тут уж как посмотреть.

Мраморная лестница кончилась.

— Прошу вас, ваше сиятельство! — с поклоном распахивая дверь в кабинет хозяина, проговорил пузатый лакей. Астор Д’Алваро расправил плечи. И высоко подняв голову, шагнул на эшафот.

Герцог эль Виатор, словно не веря собственным ушам, приподнялся в кресле:

— Но, позвольте, маркиз… Во имя богов, как прикажете вас понимать? Месяц назад вы просили меня об одном, а теперь хотите прямо противоположного! Я пошел вам навстречу, презрев устав и свои должностные обязанности, я совершил подлог, добавив имя вашей племянницы в черные списки без всяких на то оснований, и что в итоге? Вы являетесь ко мне и заявляете, что передумали?

Гость, сидящий напротив, невозмутимо кивнул.

— Неслыханно! — выдохнул его светлость. Он выглядел потрясенным до глубины души. — Всё могу понять, дорогой маркиз, но это? Вы требуете от меня невозможного!

— Вы глава военной школы Даккарая, — бровью не шевельнув, сказал Астор Д’Алваро. — И хозяин всей Даккарайской пустоши. В конце концов, вычеркнуть имя из списка, в который оно и так не должно было попасть, дело одной минуты. Или я не прав?

Герхард эль Виатор упершись ладонями в край столешницы, отодвинулся от нее вместе с креслом и встал. Гневное изумление, написанное на его лице, сменилось тоскливой гримасой многотерпца.