Не играйте с некромантом - Кира Стрельникова

Мне удалось сбросить проклятый крест, активно извиваясь в путах, и дышать сразу стало легче. Я набрала полные легкие такого вкусного сейчас воздуха и посмотрела, что вообще происходит вокруг. Гастон и Анжуйский двигались между крестов и надгробий, ловко обходя препятствия и ухитряясь отражать удары друг друга, не говоря ни слова. Все было ясно между этими двоими и без лишних разговоров. Мой взгляд не отрывался от стремительных теней, они кружили вокруг места, где лежала я, и в какой-то момент стало сложно держать голову запрокинутой, пришлось ориентироваться только на звон оружия. Я совсем упустила из виду эльфийку, а зря, как оказалось. Дама обладала стальной выдержкой и неиссякаемым запасом злости, и поэтому, когда она вдруг выросла передо мной, сжимая окровавленный кинжал и растянув губы в жутком оскале, даже отдаленно не похожем на улыбку, я, признаться, изрядно перепугалась. Аллиарис мало походила на ту роскошную красавицу, которую я встретила в Версале, с темными разводами крови на щеках, лихорадочно горящими, невидящими глазами и растрепанными волосами.

— Он отнял у меня Талли, а я заберу у него тебя! — по-змеиному прошипела графиня и наклонилась надо мной. — Он не закончит ритуал!..

Признаться, на какое-то кошмарное мгновение показалось, что она действительно воткнет мне этот кинжал в грудь. Гастон по-прежнему был занят своим противником, на что указывал почти не прекращающийся звон, и помощи ждать неоткуда. Однако…

— Не торопитесь, леди, — раздался негромкий, уверенный голос, и запястье эльфийки перехватили чьи-то сильные пальцы. — Бросьте, это опасная игрушка.

Я с изумлением смотрела, как из еще одного портала появился альв, только это был не король. Глаза у него нормальные, в смысле с радужкой и зрачком, и сейчас они сияли ярко-синим в ночной темноте. Аллиарис забилась, пытаясь высвободиться, бормоча ругательства, — похоже, леди совсем ума лишилась, от надменной аристократки не осталось и следа. Альв легко выкрутил графине руку, та вскрикнула и выронила кинжал, а потом тихонько завыла и обмякла. Мужчина же, подняв оружие, аккуратно, двумя пальцами вытер кровь, мгновенно исчезнувшую с его пальцев, и засунул клинок за пояс, после чего наконец обратил на меня внимание.

— Нехорошо, — покачал он головой, и я почувствовала, как лицо заливает жар, я же тут лежала перед ним практически обнаженной…

Хотя того самого мужского интереса в глазах альва не увидела. Он наклонился надо мной, высвобождая руки, потом ноги, и я смогла сесть, потирая ноющие запястья. Однако, узрев, на чем меня, собственно, распластали, вскочила как ужаленная, с ужасом глядя на мраморный саркофаг. На плечи тут же легли ладони альва, а еще окутали тепло и незнакомый, немного терпкий аромат. Неожиданный спаситель накинул мне на плечи свою куртку, и я в нее завернулась, оглянувшись и с благодарностью посмотрев на него.

— Спасибо…

Договорить не успела. До меня донесся довольный, мерзкий смешок Анжуйского, звон резко прекратился, и я в испуге оглянулась, выискивая глазами своего Гастона. Реальность поплыла, уже утягивая меня, светлая сила рванулась с поводка, стремясь защитить, укрыть некроманта от той стороны… Мне в спину донеслось едва слышное:

— Иди.

Мир выцвел, потеряв краски, запахи, звуки, я замерла, кутаясь в куртку, не сводя напряженного взгляда с двух фигур впереди, и моя магия текла сквозь меня, обволакивая теплым облаком и даря спокойствие и уверенность. Анжуйский демонстративно раскинул руки, скалясь в ухмылке, и насмешливо произнес:

— Меня не так просто убить, Лоран, неужели ты еще не понял? Даже здесь.

Искрящий меч Гастона наполовину вошел герцогу в грудь, а он… остался стоять.

— Тьма живет во мне даже без ритуала… — снова заговорил Дерош, но закончить фразу не успел.

Я улыбнулась, глубоко вздохнула и позволила своей силе влиться в руку Гастона, смешаться с темной магией, наполнявшей клинок. «А в нем — еще и свет», — мысленно ответила я Анжуйскому, но смотрела только на Гастона. На его плотно сжатые губы, на нахмуренные брови, которые хотелось разгладить пальцем. Как я могла когда-то думать, что он опасен для меня и нам лучше больше не встречаться? Как я могла даже представить, что смогу жить без него, без наших чувств? Без прикосновений, поцелуев, всей той безграничной нежности и страсти, которых могла так никогда и не узнать, если бы не проиграла Гастону тогда в библиотеке? Я дарила свою магию мужчинам, даже не запоминая порой их лиц, но теперь хотелось отдавать ее всю, без остатка, единственному, который сумел увидеть во мне не только источник удовольствия и полезной силы. И его не испугали моя настороженность и недоверие. Гастон, любимый мой некромант, бери мою силу, мою любовь, они принадлежат тебе.

Меч Лорана начал стремительно наливаться светом, раскалился до темно-янтарного цвета, засиял, разгоняя тьму и тех, кто в ней прятался, а Анжуйский изменился в лице, ухватился за клинок и закричал, страшно, на одной ноте. Гастон крепко держал оружие, не позволяя тому, кто раньше был герцогом, высвободиться, не отводя взгляда, а Анжуйский менялся на глазах: плоть слезала с него кусками, обугливалась, обнажая кости, расползалась по земле мерзкими зеленоватыми лужицами. К горлу подкатил горький ком, но я стиснула зубы и не отворачивалась — сейчас не время давать волю эмоциям, все еще не закончено. Вой перешел в бульканье, когда то, что осталось от Анжуйского, превратилось в груду смердящих, склизких останков, но и они таяли, растворялись. Гастон убрал меч, с брезгливым выражением стряхнув с него несколько ошметков, моя магия нехотя отступала, и остался последний шаг, точка в этом деле.

— Спокойной ночи, мразь, — сквозь зубы процедил Гастон и протянул руку к куче костей и плоти.

Она тут же бесшумно вспыхнула бледно-голубым пламенем, а меня неудержимо потянуло обратно, к запахам и звукам, к краскам реальности. Я отпустила магию, и мир вернулся. Эльфийки уже не было, как и тела ее брата, только альв стоял, прислонившись к саркофагу с задумчивым видом, и рассматривал тяжелый крест из черных бриллиантов. Как только мы с Гастоном вернулись, я с невнятным всхлипом бросилась к любимому, больше всего на свете сейчас жаждая забраться в горячую ванну, согреться, и желательно вместе с ним. И уже никогда-никогда не отпускать от себя. Лоран обнял, сжал так крепко, что, кажется, я расслышала хруст ребер, и прерывисто вздохнул, прижавшись к моей макушке щекой. Мы замерли, впитывая восхитительное ощущение единства, того, что мы рядом, и на несколько мгновений остальное перестало иметь значение. Я слышала, как гулко и быстро бьется его сердце, да и мое суматошно колотилось в груди, сбивая дыхание. Потерлась щекой о жесткую кожу куртки Гастона, вдохнув любимый аромат полыни и лимонника, и губы разъехались в счастливой улыбке. Напряжение, сковывавшее все время с момента, как мой некромант ушел из дома спасать Сина, отпустило, навалилась усталость, и меня затрясло мелкой дрожью. Еще и ногам холодно, я же стояла в одной куртке.

— Полагаю, вам надо домой, — раздался за спиной спокойный голос альва. — Разговоры оставим до утра.

Ох, я про него, признаться, и забыла, даже чуть не подпрыгнула от неожиданности.