Венчанные огнем - Ольга Гусейнова

Вот, например, как моя родная-любимая-обожаемая тетя Вера. Тридцать восемь лет она искала на родине мужчину своей мечты, пока по Интернету, совершенно случайно не познакомилась с немцем Гердом Штольхомцем. Этот «чисто арийский» красавец уже через неделю обивал порог ее затрапезной квартирки в Переделкино и заваливал цветами весь подъезд в надежде не упустить такое сокровище. Которое готовит, убирает, искренне любит и неистово заботится о тех, кого любит. И вот спустя полгода Веруня счастлива замужем и зовет меня в гости в новый дом. От воспоминания о ней на сердце всегда теплело. Несмотря на двенадцатилетнюю разницу в возрасте, мы были самыми близкими подругами на свете.

Подъехав к Мишкиному дому, я, как обычно, задрала голову и нашла его окна на пятом этаже. Свет горит: мой друг дома, вот здорово, ведь он не знает, что я уже в Москве и не ждет. Устрою ему сюрприз – приятный вечер с интимом. Лифт остановился на нужном этаже и, подойдя к двери квартиры, я неожиданно почувствовала, как тревожно сжимается сердце. С чего бы? Решительно позвонила в звонок и натянула на лицо радостную улыбку.

Но как только свет из квартиры осветил мрачную полутемную площадку подъезда, моя улыбка медленно начала таять. Передо мной стояла хорошо поддатенькая девушка с растрепанной белобрысой макушкой, ростом метр пятьдесят с кепкой и косенько смотрела на меня, цепляясь тоненькой ручкой за дверной косяк.

– Ик! Привет! Ты кто?

Я в недоумении разглядывала этого тощенького цыпленка в Мишкиной футболке и осторожно, чтобы нечаянно не причинить увечья, отодвинула ее в сторону и прошла в квартиру. Из ванной вместе с шумом воды доносился рев, который Мишка искренне считал пением. Внезапно звук прекратился, и через несколько секунд он появился передо мной в полотенце, обмотанном вокруг бедер. Вода скатывалась по его волосатой груди.

Мишка посмотрел на меня удивленными голубыми глазами. Потом его чувства сменились виной, страхом, затем, как ни странно, облегчением. Наше выразительное молчание прервал голос цыпочки, которая по стеночке добралась до Мишки и повисла на нем, обхватив за руку:

– Любимый, а это кто вообще, а? Сестра, да? Ой, точно, вы так похожи!

Я горько усмехнулась, признав ее правоту. Нам с Мишкой часто говорили, что мы очень похожи. Оба высокие голубоглазые брюнеты с одинаковыми вкусами. А вот, как оказалось, они-то у нас все-таки разные. Я сглотнула, прочищая горло, и хрипло спросила зависшего «братца»:

– И давно… Это у вас?

Зрачки в голубых глазах расширились, практически поглотив радужку. Мишка непроизвольно прижал цыпочку к себе, будто в попытке защитить. Тем самым добил меня окончательно, заставив практически задохнуться от несправедливости.

– Месяц. Я люблю ее, Юль! Прости меня, а? Я хотел сразу тебе рассказать, но, как видишь, не успел. Не хотел, чтобы ты узнала о нас вот так. Давай останемся друзьями, у нас же много общего?

Я смотрела на Мишку, с которым «у нас много общего», не в силах поверить, что меня променяли. И на кого? Мы с заменой как небо и земля – абсолютно разные. И самое печальное – именно сейчас вспомнились Мишкины упреки в том, что я слишком независимая, слишком сильная, слишком гордая и частенько смотрю на людей свысока, не прощая маленьких ошибок и слабостей.

Зато теперь Миха, видимо, нашел именно такую, какую хотел: маленькую, хрупкую, слишком слабую и легко управляемую цыпочку. Но при этом эгоистично не хочет потерять во мне друга, ведь столько раз говорил, что я его надежный луч света в темном царстве. Всегда найду выход из скуки и серости бытия. Вот-вот, пора бы и мне выйти на свет из этого мрачного коридора.

Окинув сладкую парочку презрительным взглядом, я почувствовала, что меня не просто заменили, а предали. Больно и грязно на душе, будто помоями облили. Я гордо подняла подбородок и, круто развернувшись, быстро вышла из этой квартиры, из старой жизни, своей прежней жизни с Мишкой. Уже чужим для меня мужчиной.

Подъезжая к своему дому и паркуясь возле подъезда, я с удивлением поняла: больше всего злюсь даже не на Мишку, а на общую линию моей жизни – она не изменилась. Я средний ребенок в семье, где родилось трое детей. Своего первенца Глеба мама с папой просто боготворили, хотя, по большому счету, было не за что. С горем пополам он занимался мелким бизнесом по принципу купи-продай. Женился и к тридцати двум годам завел двух отпрысков, в которых бабушка и дедушка души не чаяли. Брат до мозга костей прагматичен, мелочен, скуп и, на мой взгляд, еще и страдает снобизмом.

Мое появление на свет двадцать пять лет назад поначалу родителей очень взбудоражило. Я купалась в их любви и обожании, пока мне не исполнилось шесть и они не произвели на старости лет (это я так считаю) младшую сестру Веронику, которая полностью завладела их вниманием и любовью. Я же стала скорее нянькой при младшенькой и довольно слабенькой девочке, а также бесплатной домработницей для немолодых родителей. Свои обиды и боль от их невнимания я прятала глубоко внутри и с радостью занималась сестрой, но та очень скоро заменила меня на подружек, больше подходящих по возрасту и интересам. И я снова осталась одна.

Мне повезло, когда тетка Вера, заехав как-то раз к моей маме и заметив все нюансы нашей семейной жизни, забрала меня жить к себе. С того момента моя жизнь изменилась, наполнилась смыслом, заботой и нерастраченной любовью незамужней и бездетной тетки. Я платила ей тем же. Кроме того, с отличием закончила школу, поступила в университет и научилась быть не серым, никем не замечаемым призраком, а уверенной в себе женщиной, на которую обращают внимание мужчины, и которая всегда и везде может сама позаботиться о себе.

Однако, как сегодня показала жизнь, подобные эмансипированные личности мужчинам не нужны! Вернее, одному, близкому мне нужны, но исключительно как друг. Но ведь и я по-другому не умею. Меня не научили безраздельно доверять и отдавать решение проблем в другие руки. Наоборот, меня учили заботиться о других, защищать своих близких и решать их проблемы. А со своими я разбиралась самостоятельно, бывало, что со страхом и болью. И не только в душе. Так надо, значит, я все смогу. Я сильная, я справлюсь.

Упав на руль, я разрыдалась от одиночества и обиды, выплескивая боль предательства близкого человека. Все! Мне все надоело! Душа требует сочувствия и сострадания. Эта мысль, показавшаяся мне единственным спасением от невзгод, всплыла довольно быстро. Заставив меня, как всегда, выстроить четкий план: сразу после выходных начну оформлять шенген, созвонюсь с Верой и обрадую, что собираюсь к ней в гости, под родное, теплое крылышко, а пока возьму отпуск за свой счет. Ничего страшного, даже если уволят. Сил работать или просто оставаться жить в Москве больше нет! А там посмотрим…

Глава 1

После пограничного контроля я осмотрелась в поиске свободного места. Объявления посадки ждать еще минут сорок и уж лучше устроиться в кресле и вертеть головой. Пара китайцев обсуждала свои дела, немцы, сидящие наискосок от меня, с детским восторгом демонстрировали друг другу военные шапки-ушанки, невольно вызывая у меня насмешливую улыбку. Потом я почувствовала, что сама стала чьим-то объектом внимания и, повернув голову, уставилась на девушку, присевшую напротив.