Безграничное сердце - Ти Джей Клун

с твоей стороны дать другу попробовать. Своей магии.

— Они разговаривают каким-то кодом? — спросила мама у папы, стараясь говорить тихо, но безуспешно.

— Не знаю, — ответил папа. — Я не понимаю язык волшебников.

— Я тоже. Чувствую, что как родители мы провалились.

— Конечно же нет, — нежно произнёс папа. — Глянь на него. Он очарователен и знает, как надеть штаны. Мы хорошо справились.

— Поразительно точная оценка, — прокомментировал Рэндалл. — Как раз для тебя.

— Я так рад, что ты здесь, — сухо сказал я. — Обещаю, не превращать твои части тела в фаллос.

— Было бы неплохо. В конце концов, мне ещё свадьбу вести. Не хотелось бы повторения истории.

Я сразу же задумал превратить каждый видимый миллиметр его кожи в пенис. Беспроигрышный вариант, и я почувствовал бы себя лучше. Следовательно, идея просто отличная.

— Не хотелось бы повторения истории, — прошептал я.

И поскольку Морган хорошо меня обучил, я изобразил улыбку и повернулся к принцу, тщательно избегая всего, что связано с Райаном. Но это не помешало почувствовать его пристальный взгляд. Я слегка поклонился Джастину.

— Я рад, что вы благополучно вернулись, мой принц. И я слышал, что вас можно поздравить.

Джастин холодно за мной наблюдал.

— Да. Что ж. Уверен, что следующие несколько недель пройдут довольно быстро, учитывая все приготовления. Нашу свадьбу никто никогда не забудет.

Нежели съязвить, что я приложу все усилия, чтобы немедленно о ней забыть, я слегка улыбнулся и ответил:

— А как иначе. Я только рад, что смог вовремя вернуться и присутствовать на свадьбе. Я был бы опустошён, если бы пропустил церемонию.

— Я уверен в этом. И только боги знают, что без тебя здесь ничего не случается. Ты — единственная причина, по которой свадьба ещё не состоялась. Отец настоял на твоём присутствии.

— Он меня уважает, — сказал я, снова склонив голову, одновременно размышляя, существует ли заклинание, которое заставит все кости Джастина расплавиться. Я был уверен, что существует. И подумал о том, чтобы изучить его более тщательно. Конечно же, для собственного спокойствия.

— Точно. Уважает. — Произнёс он так, словно не понимает почему.

— Мой принц. Мне нужно вас покинуть. Уверен, вы понимаете, насколько утомительно было путешествие, ведь сами недавно вернулись.

Джастин отпустил меня взмахом ладони.

Я развернулся, не удостоив Райана и взгляда.

— Твой Гримуар чрезмерно пуст, — укорил меня Рэндалл несколько дней спустя. Мы стояли в лаборатории, Морган молчал рядом со мной, а его бывший наставник продолжал ругать меня и рассказывать, насколько я разочаровал его как ученик. — Неужели за время путешествия, ты совсем ничего не записал?

Я заставил себя успокоиться, прежде чем сделать или сказать какую-нибудь глупость.

— Если честно, мы были немного заняты.

— Заняты?

— Ага.

— Потому что часто попадали в плен.

— Верно и ещё спасались бегством, — согласился я.

— Похоже, с тобой подобное случается частенько, — сказал Рэндалл, небрежно перелистывая Гримуар.

— Я вызываю определённую реакцию у людей, и они хотят видеть меня мёртвым.

— Лартин Тёмный Лист.

— Бр. Не знаю, чего он хотел сильнее, моей смерти или получить за меня килограммы золота.

— Я бы не заплатил, — заверил меня Морган.

— И именно поэтому ты мой любимчик, — сказал я.

— И его смерть была единственным выходом? — спросил Рэндалл.

Я пожал плечами.

— Для Тигги да. Лартин связал нас кровавым корнем, а Тигги плохо воспринимает угрозы своей семье.

— Кровавый корень, — повторил Рэндалл. — Магические кольца. Кукуруза правды, ты вроде так это назвал. Возможно, вместо того, чтобы учиться быть волшебником, ты мог бы начать учить других, как им не быть?

— Очень смешно, — произнёс я, взглянув на Моргана. — Рэндалл пошутил. А я думал, что его чувство юмора уже давно засохло.

— Он всегда был весёлым, — сказал Морган.

— Да ладно.

— Я просто король юмора, — произнёс Рэндалл сухим, как и его кожа, голосом. — Ты просто ничего не понимаешь в юморе.

— Я превратил твой нос в член. Я ещё тот шутник.

— Но теперь ты контролируешь свои желания?

— Мне двадцать. Конечно же, нет. Я сгусток гормонов и бурного воображения. Будь благодарен, что я до сих пор ещё ничего не зачленил.

— Я каждый день благодарю богов за твоё отличное самообладание, — сказал Рэндалл, и у меня возникло ощущение, что он имел в виду совсем не это. Ублюдок. — Ну вернёмся к Гримуару. Ты не можешь им пренебрегать, Сэм. Он важен для твоего образования.

— Знаю, — выдохнул я. — Но между спасением принца и этой чёртовой ерундой с краеугольным камнем, я забыл о Гримуаре. Виноват. Я бы хотел сказать, что исправлюсь, но не могу давать много обещаний, пока не закончится свадьба. Тогда я смогу лучше сосредоточиться.

Рэндалл изучал меня мгновение, затем сказал:

— Морган, оставь нас, пожалуйста.

Морган хотел возразить, но Рэндалл лишь покачал головой. Морган слегка поклонился и вышел из лаборатории, дверь за ним закрылась.

— Ты глупец, — начал Рэндалл.

— С любезностями покончено. Ты итак уже побил свой рекорд.

Он меня проигнорировал.

— Глупый мальчишка. Ты слишком много думаешь. Много говоришь. Никогда не бываешь серьёзным. Ты сражаешься словами больше, чем магией, данной тебе с рождения. Споришь с Морганом по каждому поводу. Не подчиняешься прямым приказам. Думаешь, что знаешь больше других. И иногда мне кажется, что ты думаешь, что выше всего этого. Обучения. Уроков. В конце концов, чему тебя могут научить два старых волшебника?

Я молчал, потому что его слова причиняли боль. И они правдивы.

— И всё же, — продолжил Рэндалл, покачал головой и провёл пальцами по Гримуару. — Твоё сердце больше, чем у всех, кого я когда-либо встречал. Ты умён и бесстрашен. Талантлив и сострадателен. Ты, по праву, можешь запереться в комнате и жаловаться на несправедливый мир, особенно после всего, что ты сделал, но вместо этого ты здесь, с высоко поднятой головой, слушаешь, как я сначала говорю о тебе гадости, а потом, к сожалению, восторгаюсь твоими более сносными качествами.

— Сносными, да? — Рэндалл никогда не говорил ничего хорошего. Ни о ком. Но особенно обо мне. Я даже не думал, что он способен делать комплименты, даже если они похожи на оскорбления.

— Едва ли. И в маленьких дозах.

— Я тебе нравлюсь, — заключил я и широко улыбнулся, пальцы так и чесались от желания обнять.

— «Нравишься» слишком сильное слово.

— Восхищаешься.

— Терплю.

— Обожаешь.

— Переношу.

— Любишь.

Рэндалл вздохнул.

— Зачем ты ко мне идёшь?

— Чтобы заобнимать тебя до чёртиков. Вот что мы делаем, когда говорим о чувствах. Обнимаемся. В течение нескольких минут. Предупреждаю: сейчас станет неловко.

— Сэм, если ты хоть как-либо до меня дотронешься, я тебя прокляну, у тебя появятся кровавые, вытекающие гнойники на гениталиях.

— Я передумал насчёт объятий.

— Правильное