Метро 2035 - Дмитрий Глуховский

Кто на этот раз?

Толпа теперь расступалась не с такой охотой, не с таким уважением, роптала: а чего это мы должны? Артем вытянул шею.

Черное кольцо для этих людей разошлось тоже не сразу.

Не сразу он увидел.

Первым за кордон шагнул – Бессолов.

Живой. Бледный, сосредоточенный, молчаливый. За ним возник Леха-апостол. Алексей Феликсович Артема окинул сумрачным взглядом, здороваться не стал. Леха, наоборот, кивнул. Внутрь зашли оба. Заложника апостол привел? Еще были с ними двое орденских, остались снаружи.

Артем вскочил с лавки, стал кричать в тряпку свои вопросы. Ему дали под колено, чтобы он обратно упал, и он упал. Лука с Князем шикнули на того, кто подсекал, каждый схватился за кобуру.

Погодили – и отпустились.

Все сейчас за дверями решалось, а не тут.

Душно совсем становилось – как на Комсомольской, как перед самыми пулеметами. Люди наседали, оцепление сжималось медленно, хотя и не имело права сдавать позиции. Бронзовые люстры, двухметровые обручи в полтонны, казалось, на своих цепях покачиваются будто на ветру – столько народу в унисон тут вдыхало и выдыхало.

Вдруг.

Чужой звук пролетел по станции. Кашель.

Бойцы в оцеплении вскинулись, толпа замолчала, все стали озираться. Кашель дробный, из многих сразу динамиков. Тут, оказывается, тоже была своя система оповещения.

– Проверка. Проверка. Раз. Раз.

На всю станцию – глубоким таким, приятным голосом.

– Уважаемые граждане. Просим вашего внимания. В скором времени будет сделано важное сообщение. Не расходитесь.

– Правду давай! Правду говори! – закричали в ответ невидимому диктору.

Но тот, прочистив горло, затих.

– Что-то важное…

– Неужели действительно…

– Обалдеть…

И только когда время совсем уже остановилось, двери распахнулись. В черный круг вышел деловитый толстяк в коричневом костюме; глаза у него были застеклены, широкий лоб горбатым мостом перекидывался к затылку. Помощник подсадил его – толстяк взобрался на мраморную скамью рядом с Артемом; так толпе его стало видно.

– Председатель… Совета… Сам…

Потом появились в проеме Мельник с Анзором, а за ними – Тимур. Разошлись в разные стороны от скамьи.

Толстяк сморкнулся. Сопливым платком утер потный лоб. Им же почистил линзы, вернул очки на переносицу.

– Граждане. Сегодня мы здесь собрались. Поводом стало довольно неприятное событие. Внутри многоуважаемого Ордена, который призван нас с вами оберегать… Так сказать, разногласие. Вернемся к этому позже.

– Хватит юлить! Как есть давай!

– Да. Конечно. К существу вопроса. Дело в том, что нами было установлено. Это, конечно, просто невероятно. Но у нас есть неопровержимые доказательства. Которые мы своевременно предъявим, можете не сомневаться. Так вот. Нами достоверно установлено. Что Москва – не единственный город, уцелевший в Последней войне. Нами был осуществлен радиоперехват трансляции.

Толпа онемела. Звук умер – весь прочий звук, кроме нудного прелого голоса человека в коричневом.

Артем немой смотрел на него снизу вверх, как на оракула. Как на Летягу перед выстрелом. Как на святого.

– Мы готовы дать вам ее прослушать. Но вначале пара слов. Для меня лично, как и для всех вас, это настоящий шок. Дело в том, что трансляция исходит с другого берега Атлантики. Дорогие. Граждане, товарищи, братья. Вы понимаете, что это означает. Это означает, что враг, который уничтожил нашу страну. Который свел в могилу сто сорок миллионов наших соотечественников. Родителей, детей, жен, мужей. Этот враг жив. Недобит. Что война не кончена. Что никто из нас больше не может чувствовать себя в безопасности. В любой момент по нам может быть нанесен новый, последний удар. Если мы хоть как-то обнаружим свое присутствие.

Артем замычал, заревел, соскользнул со скамьи и упал на холодный пол.

– Все эти годы нас спасало только одно. То, что мы жили в метро. То, что мы были убеждены, что поверхность не приспособлена. Для нашей жизни. Благодаря этому мы уцелели. И теперь. Это наш единственный шанс выжить дальше. Я знаю. Это звучит страшно. В это трудно поверить. Но я прошу вас поверить. Совет Полиса просит вас. Послушайте сами. Это запись, которую мы сделали сегодня. Вещает Нью-Йорк.

Динамики очнулись снова. Чихнули.

– Кхххх… Иииииуу… Шшшш…

И загремела песня. Странная, нездешняя: на чужом языке под барабаны и уханье, под фанфары и горны, в ломаном ритме мужской голос стал причитать-прочитывать не то гимн, не то марш. Ему вторил женский хор. Безудержной силой фонила эта песня. Вызов в ней был. И злая радость. И дикая жизненная энергия.

Под нее можно и нужно было двигаться, танцевать – разнузданно, вольно.

Но никто в огромном белокаменном зале под полутонными венцами-люстрами не мог шелохнуться.

Люстры покачивались, как от землетрясения. Люди вдыхали бой барабанов и выдыхали чистый ужас.

– Как вы видите… Слышите… Сами… Вот такая пещерная, животная музыка… То есть, в то время, как мы терпим лишения. У них продолжается разгул. И при этом есть данные. Что они сохранили свой ядерный потенциал. Это враг, который стократ опасней. Нам еще только предстоит осознать. Наша жизнь вряд ли теперь будет прежней. Это начало новой эпохи. И в этой связи… Вот заявление. Подойдите.

Тимур – черный с проседью, узкий и жилистый, приблизился к коричневому председателю. Наклонился к Артему, помог ему присесть. Потом забрался на скамью.

– Ветераны Ордена возмущены самоуправством нашего бывшего командующего, полковника Мельникова. Наш товарищ был убит его прихвостнями вместо честного суда. Приносим извинения гражданам Полиса за беспорядки. Объявляем о выходе из состава формирования. Отказываемся подчиняться приказам полковника Мельникова.

Тимур говорил отрывисто, сипло, прокуренно. Лучший разведчик Ордена. Летягин старший товарищ и учитель. Что он готовит?

– База Ордена на Смоленке остается за нами. Проведем честные выборы нового командования. Однако считаем, что в новых обстоятельствах продолжение конфликта недопустимо. Поэтому, как новое формирование, приносим присягу напрямую Совету Полиса. Клянемся в верности и обязуемся защищать Полис. От любых врагов. Явных и тайных.

Он развернулся к коричневому и козырнул ему.

Сначала один хлопок раздался, потом другой; потом – как расходящийся ливень, зашелестело, затрепетало, забарабанило.

– Браво! Ура! Слава!

– Идиот! – с заткнутым ртом орал Тимуру Артем. – Идиотина! Нет никакого Полиса! Нет никакого Совета! Ты просто другой голове клянешься! Не верь им!

Тимур посмотрел на него, кивнул.