Антиглянец - Наталия Осс

До меня вдруг дошло, что время конвертируется в деньги и наоборот. Вопрос только, хватит ли жизни, чтобы определиться – какая валюта тебе подходит.

Это элементарно. Вот, например, богатая девушка-«Вог» тратит время, чтобы освоить деньги, – покупает туфли, платья, сумки. Потом выбирает, что с чем надеть, как это сочетать, обновляет гардероб, освобождается от старья. Таким образом, деньги оборачиваются во время. А бедная девушка «Лиза» тратит время, чтобы заработать деньги, на которые можно купить сумки-туфли-платья. И та и другая расплачивается жизнью. С деньгами или без, в любом случае ты движешься к старости.

То есть получается, все равны? С точки зрения сути – да. А с точки зрения моды – нет.

Помню, был лозунг, не пошедший, правда, в народ – «Модно жить в России!». Тогда в России было немодно. Серая, негламурная страна. Все изменилось. Теперь в ходу новый слоган – «В России модно жить богатым!» А бедным – можно и не жить.

Из глубокой медитации перед раскрытым шкафом меня вытащил телефонный звонок. Полозова.

– Ирка!!! – заорала я в телефонную трубку.

– Оглушила! Чего так блажишь?

– Рада потому что тебя слышать! Собиралась тебе позвонить, но все как-то некогда было.

– Некогда ей было! А теперь свободна? – Полозова фыркнула.

Но я не обижалась. Ирка была единственным человеком, которого я сейчас хотела слышать и кто мог меня понять.

– А теперь абсолютно свободна! Ты уже знаешь про меня?

– Знаю. Добро пожаловать в клуб!

– Отставных главных редакторов-неудачниц?

– Почему неудачниц? Клуб редакторов с опытом административной борьбы. Это ценно.

– Да ну, Ир. Чего в этом хорошего? – Я закурила, поудобнее устраиваясь на диване.

– Теперь научишься сама плести интригу. Если бы тебя не побили, так бы и осталась девочкой, которую любой может развести. А сейчас ты опытный боец.

– Ир, знаешь, что самое противное? Ошибаться в людях.

– В ком ты ошиблась? В Островской? Или в Волковой? Ты не знала, на что они способны?

– Понимаешь, я думала, что вместе работаем, делаем журнал, сотрудничаем…

– Не понимаю! Ты считала их друзьями, что ли? Или коллегами? Тем более логично, что уволили. Тогда ты вообще слишком долго просидела там. Ты, Алена, начальницей была. На-чаль-ни-цей. А если ты начальница – обязана манипулировать людьми.

– Но это же подло!

– Мы обсуждаем сейчас твое увольнение или морализируем?

– Ну… – я замялась.

– Вот именно. А если ты стала объектом манипуляций, значит, плохой начальник была. Хороший начальник играет на слабостях подчиненных. Сталкивает людей лбами. А ты боролась за качество журнала, да?

– А это неважно, что ли?

– И что теперь тебе от этого качества? Подготовила журнал для преемника – ну, молодец. Ведерниковой будет легче работать.

Я вздрогнула.

– Ведерниковой?

– Ты не в курсе еще? Они Настю собираются назначить.

У меня пересохло в горле.

– Слушай, этого быть не может. Это ерунда, – я старалась, чтобы мой голос звучал нейтрально. – Она же не журналист даже, как она будет работать?

Я могла бы и не спрашивать. И не удивляться. Потому что ни в каком другом журнале это было бы невозможно.

– А она и не будет работать, – Ира рассмеялась, – Работать будет Островская. А Настя рожей светить. Осуществлять связи с тусовкой и олигархатом. Это даже неплохо для издания. Сейчас такой тренд – назначать звезд лицами журналов. А журналисты – сосут. Это же чернорабочая профессия. Звездой надо быть, а не профессионалом. Это я тебе как издатель говорю.

Ведерникова была моей кармой, ангелом смерти всех моих начинаний, летящим на крыльях ночи.

– И что мы теперь должны делать? Как с этим бороться?

– Мы – это кто? Ты кого представляешь – профсоюз корреспондентов и младших редакторов? Ты о себе думай сейчас, не надо отапливать космос. Я точно в такой же ситуации была, если помнишь. И решила, что хватит. Если услышу, что меня кто-нибудь журналистом назовет, сразу в морду могу дать. Для меня теперь журналисты – рабочая сила. Я их нанимаю, и задешево нанимаю, могу тебе сказать. Дорого эти люди не стоят.

– Ир, ты что, оскорбить меня хочешь?!

– А это зависит от того, что ты сама про себя думаешь. Если ты дешевка, бедная овечка, которую обидели, тогда можешь оскорбиться.

Мне вдруг стало себя жалко. До слез.

– Я только и слышу, как все меня учат, учат! Я дура, я не права, я наивная, я сама виновата. Хоть бы кто-нибудь просто посочувствовал. Ты ведь знаешь, как это ужасно все, – я зашмыгала носом. – Ты знаешь, какие они суки. Думала, что ты, как человек, который через это прошел, хотя бы не будешь мне гадости говорить…

Полозова молчала.

– Алло, Ира, ты слышишь меня?

– Меня никто не жалел тогда. И ты, между прочим, тоже.

Вот он, упрек, долетевший до меня через несколько ме­сяцев.

– Ира, это не совсем так, я…

– Да, просто ты не смогла отказаться, когда тебе предложили. Я тебя понимаю. Но мне от этого было не легче. Но, представь, это оказалось полезно. Теперь я плевать хотела на весь этот глянец. И ты тоже должна разозлиться, на саму себя разозлиться!

– Хорошо, разозлилась. Что дальше?

– Зависит от того, чего ты хочешь. Хочешь продолжать елозить в глянце – ищи, где и как. Хочешь славы и денег – иди и получи свое. Придется по дороге кого-нибудь затоптать – не думай, просто делай. Так же, как о тебе не думали. Поверь мне – я знаю.

А Ирка изменилась. Полгода назад она бы не говорила так цинично.

– Ир, так же можно в чудовище превратиться. А я не замужем еще. Кто женится на таком чудовище? – Я решила перевести все в шутку.

– Мужу ты будешь не характер показывать, а другое место. Или выходи замуж за мужика типа моего Полозова. Выдрессируешь его, он у тебя будет прыгать с тумбы на тумбу.

– Перестань на него наговаривать. Я Мишку люблю.

– Любишь – забирай! А то он тоже вечно в сомнениях – будете с ним вместе психотерапию проходить. Все. Давай, я в тебя верю!

Ночью я думала над тем, что говорила Ирка – что по пути к славе и деньгам мне придется топтать, сминать и загрызать. Еще недавно я могла бы возразить – нет, не обязательно быть чудовищем, чтобы добиться успеха, и приводить себя в пример – смотрите, вот я же смогла. Значит, не все так ужасно в мире чистогана. Но сейчас мне сказать было нечего.

Я не смогла противостоять. Амбиции, договоренности, истерики, страхи, деньги, чувства смешались в опасной пропорции, сдетонировали в начальственном мозгу, и цунами мелких человеческих страстей подхватило утлую лодчонку моей карьеры и разбило о скалы. Я, как дешевая курортница, не замечала приближения бури, загорала под ярким итальянским солнцем, покупала сумки и пропустила точку невозврата – тот момент, когда можно было вернуть Сашу. А вот Настя, например, никогда бы не пропустила.