Красношейка - Ю Несбе

— Harry? Esaias Burne speaking. How are you?[53]

— Esaias? This is a surprise.[54]

— Правда? Я звоню, только чтобы сказать тебе «спасибо», Харри.

— Спасибо? За что?

— За то, что ты не стал этого всего делать.

— Не стал делать? А что я должен был делать?

— Ты меня прекрасно понимаешь, Харри. Спасибо, что ваши дипломаты не стали просить о помиловании и всем таком прочем.

Харри не отвечал. Этого звонка он не ждал. Кресло больше не казалось ему удобным. Харри вспомнил молящий взгляд Андреаса Хохнера. И дрожащий голос Констанции Хохнер: «Вы обещаете, что сделаете все возможное, господин Холе?»

— Харри?

— Да, я слушаю.

— Приговор огласили вчера.

Харри посмотрел на фотографию Сестрёныша на стене. Кажется, в том году лето выдалось на редкость жарким? Они купались даже в дождь. Харри вдруг стало невыносимо грустно.

— Смертная казнь? — услышал он собственный голос.

— Без права апелляции.

— Какие планы на лето, Харри?

Майя стояла рядом и пересчитывала мелочь.

— Не знаю. Мы договорились снять дачный домик где-нибудь тут, в Норвегии. Мальчику надо учиться плавать и все такое.

— У тебя есть дети? Я и не знала.

— Да нет. Это долгая история.

— Вот как? Надеюсь, как-нибудь ты ее мне расскажешь.

— Посмотрим, Майя. Мелочь можешь оставить себе.

Майя сделала книксен и, ухмыльнувшись, удалилась. Посетителей в ресторане было немного — даже не верилось, что сегодня пятница. В такой теплый вечер большинство предпочитало посидеть на Санктхансхёуген в ресторане под открытым небом.

— Ну? — сказал Харри.

Старик сидел, уставившись в стакан, и молчал.

— Он умер. Тебе нужно радоваться, Оснес.

Могиканин поднял голову и посмотрел на Харри.

— Кто умер? — спросил он. — Никто не умер. Только я. Я последний из мертвецов.

Харри вздохнул и с газетой под мышкой вышел на улицу. Жара стояла невыносимая.