Мировое правительство - Алекс Белл

Джек еще раз взглянул в окно иллюминатора. Судя по всему, самолет уже миновал линию мексиканской границы и находился сейчас где-то над скалистыми пиками Сьерра-Невады, чуть восточнее Лос-Анджелеса. Над Западным побережьем уже вовсю светило яркое солнце, было почти безоблачно, и где-то далеко внизу можно было четко рассмотреть словно начерченную на земле карту Южной Калифорнии: малонаселенной на востоке, на границе с пустыней Долина Смерти, но гораздо более живописной и оживленной на западе, ближе к океану, с густой сеткой автодорог, темно-синими озерами и участками темно-зеленых хвойных лесов. Открывавшаяся из иллюминатора картина завораживала, наполняя душу Джека восторгом и гордостью.

Страна моя, ты прекрасна!

Нет на свете другого такого места, где можно было бы увидеть все возможные виды красот земной природы и столько современных величественных творений рук человека. От неземных ландшафтов и удивительных гейзеров парка Йеллоустон на северо-западе до нескончаемого леса небоскребов Манхэттена на северо-востоке; от громадных величественных низвергающихся потоков Ниагары на севере до бескрайних — белых, как бумага, — песков на рубеже с Мексикой на юге. От самых передовых, часто даже опережающих свое время технологий Кремниевой долины до старинного, языческого, пахнущего специями и грохочущего лучшим в мире джазом фестиваля «Марди Гра» во французском квартале Нового Орлеана. От бесконечных желто-зеленых пшеничных и кукурузных полей Айовы до фантастических лесов стометровых секвой с необъятными красными стволами в Орегоне; от лихих молодежных серферских пляжей Калифорнии до сказочно умиротворяющих пейзажей Йосемитских гор. Только здесь, в этой стране, можно в течение всего одной недели, в будние дни, слушать лекции ведущих профессоров мира в Гарварде, не боясь спорить с ними, а уже на выходные вместе с десятками тысяч ненормальных, объятых наркотическим угаром людей, в экстазе сжигать огромное чучело Горящего Человека в сердце пустынь Невады. Бескрайняя и словно уходящая в самую глубь тела Матери-Земли ширь Большого каньона, видного невооруженным глазом даже из космоса, и всего в паре часов переезда от него — Лас-Вегас, город-мираж, центр всех мыслимых как семейных, так и холостяцких развлечений, возникший внезапно, очень быстро и почти из ничего, впрочем, как и сама цивилизация Америки. А ни с чем не сравнимая красота розового каньона Антилопы, похожего на сказочную волну, плавно прорезавшую гранит горы изнутри? А самые большие в мире естественные каменные арки у озера Пауэлл в Аризоне? А величественные, словно слепленные руками гениального дизайнера, формации Брайс-каньона, или Подкова: знаменитая скала, вокруг которой река Колорадо делает свой изящный изгиб? А Диснейленды и парки Universal Studios в Калифорнии и Флориде — рай для детей любого возраста? Таинственные, вечно покрытые туманом леса Дымчатых гор на юго-востоке, не уступающие по красоте Швейцарским Альпам? А Великие озера, на берегу одного из которых стоит Чикаго — один из прекраснейших городов, в которых Джек когда-либо бывал? Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. В каждом уголке Америки, даже не отъезжая далеко от дома в своем родном штате, можно найти потрясающие чудеса. Особенная, удивительная, богатейшая земля. Джеку в детстве иногда снилось, что он находится в теле степного орла, парящего над бескрайними равнинами и переливающимися в лучах восхода острыми горными пиками. Такие сны были словно драгоценным подарком. Просыпаясь утром, Джек чувствовал себя после них и в самом деле окрыленным, способным на любые подвиги и свершения.

Но в то же время вовсе не природа сделала эту страну самой могущественной в мире, по крайней мере, на сегодняшний день. А нечто совсем другое: то, что трудно однозначно определить. «Американская свобода» — так заученно ответил бы любой из политиков, заботящихся только о собственном рейтинге, и был бы в корне неправ. Всевозможных ограничений, тотального контроля спецслужб, нелепых законов, да еще и разных в каждом штате, и в довершение ко всему — юристов, готовых завалить судебными исками любого, даже совершенно невиновного человека, в Америке больше, чем в любой другой стране (не считая лишь самых отъявленных диктаторских режимов). «Нерушимая американская конституция», — сказал бы убеленный сединами конгрессмен и ровно так же попал бы впросак. Тоненькая книжка, написанная отцами-основателями нации почти двести пятьдесят лет назад, — это лишь бумага в обложке, которая сама по себе, без воли людей, составляющих нацию, не имеет никакой силы. «Сообщество американских граждан всех национальностей, религий, оттенков цвета кожи, из которых великий плавильный котел столетиями формирует единую нацию», — сказал бы историк или философ и снова оказался бы неправ. Даже сейчас, в XXI-м веке, нация далеко не была сплоченной — напротив, борьба за свои права национальных меньшинств, а также острейшие противоречия между классами богатых и бедных, разрыв между которыми все увеличивается, в последние годы вспыхнули в Америке с такой яростью, которой не наблюдалось уже многие десятилетия. Цельностью и единством Соединенные Штаты могли похвастаться, пожалуй, лишь однажды в своей истории — при Рузвельте, во времена Нового курса и мести японцам за Перл-Харбор. Но этот период продлился недолго — от силы десятилетие. Но тогда что же продолжает гнать эту великую страну на всех парах вперед, несмотря ни на что? Военное доминирование над миром благодаря гигантскому бюджету Пентагона? Бездонные капиталы банкиров с Уолл-стрит? Беспрецедентный успех в мире продукции фабрики грез Голливуда? Безусловно, это важные факторы, но даже и они — это лишь надстройка, следствие могущества Америки, а не ее фундамент, первопричина.

Джек много раз задавался этим вопросом в юности, но все ответы, которые он находил в книгах или которые ему самому приходили в голову казались неубедительными, легко разрушаясь при логическом анализе. Все стало понятно лишь после того, как он начал путешествовать по другим странам и континентам, в этих поездках часто общаясь с местными людьми. Азиатские фермеры, все еще обрабатывающие рисовые поля средневековыми мотыгами, с горечью жаловались на отсутствие субсидий и кредитов государства. Французские виноделы с натруженными, мозолистыми ладонями ругали на чем свет стоит правительство социалистов, обложивших их неподъемными налогами. Греки проклинали немцев, силой затащивших их в Европейский союз, в рамках которого они из-за отсталых технологий и слишком жаркого климата оказались неконкурентоспособными, потеряв половину рабочих мест. Южные немцы из Баварии яростно возмущались мягкой политикой правительства в отношении мигрантов, наводнивших улицы крупных немецких городов и живших на средства налогоплательщиков, которых никто даже и не спросил. Были и такие страны, где граждане боялись даже шепотом, в разговоре один на один хоть немного покритиковать своих правителей, чтобы не навлечь на себя громадных бед.

Американец видит вещи иначе. Еще со