Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2) - Мэтью Стовер

Верит, что руки даны нам для помощи ближнему, не для его избиения.

Вам, вероятно, известно: я не разделяю этого мнения.

Отец верит, что жизнь человека священна, что человеку можно нанести вред лишь неохотно, после тяжких колебаний, когда нет иного выхода для защиты жизни и здоровья окружающих. Для папы это закон природы, определенный и абсолютный. Как гравитация, инерция и энтропия.

Но вы - исключение. Мудачье.

Я киваю мутному пятну своего лица. - Он ненавидит вас. Всех вас. И каждого. Лично. Если бы всех социков Земли охватил пожар, он не потрудился бы даже обоссать их.

Он признает, что это отступление от принципа. Признает, что становится лицемером, но ничего не может поделать. Единственное, что он предлагает в качестве объяснения - что вы не настоящие люди. Говорит, человечность нельзя отнять, но человек сам может от нее отказаться. Говорит, каждый из вас отринул человечность, став мыслящим орудием репрессий. Врубаетесь? Вы даже не совсем живые. Вы орудия. Бездушные предметы. Молотки. Пилы. Что угодно. Но знаете, это мнение я тоже не разделяю.

Он оказывает вам, мудакам, слишком много чести.

Вы люди, как все остальные. Дурные, но люди. И всё. У меня нет ненависти. Вы ведь не ненавидите пробку из грязи в сифоне под вашей ванной? Но рано или поздно вы прочищаете эту говенную трубу.

Отец мечтает о социуме, в котором ценят людей, а не их имения. Мечтает, что "власть народа, волей народа и для народа" не исчезла с лица Земли. Мечтает о "свободе и справедливости для всех".

У него не было сил, чтобы реализовать хотя бы тень всего этого. Он не смог спасти жену, сына и самого себя. О даже не мог контролировать свое тело.

Вот вам трагическая ирония: величайшим достижением этого идеалиста, этого цивилизованного и мирного человека, было зачать живое отрицание всего, во что он верил. Человека, подобного оружию массового уничтожения.

Я намекаю на себя.

Он не хотел. Он не намеревался. Если вы сумеете собрать его и пробудить - возможно, он попытается меня остановить. Они никогда и ни за что не поднимет на вас кулаки. Его кулаки был для меня и для мамы.

Его кулаки поднимались против его воли. Если бы он мог остановиться, так и было бы. Но он не мог.

Не мог тогда. Не сможет остановить кулак и сейчас.

Против своей воли он поднял меня, и я готов бить ваш мир, пока вся затраханная планета не повалится, истекая кровью.

Один из социков, наконец, не выдерживает. Скремблер шлема превращает презрительный смех в треск помех. - Чудная речь, - говорит он. - Как жаль, что ее никто не услышал.

В его маске моя улыбка кажется шире плеч. - Я слышу совсем иное.

- От кого? От голосов в голове?

- Гм. Раз уж ты спрашиваешь, да. Именно. - Я пожимаю плечами. - Голоса в голове. Смешно, ха?

- Еще смешнее, что твой отец стал частью системы изоляции и стирания подрывных сообщений. Думаю, именно он пометил весь этот жалкий визг тегом "на удаление".

- Весьма смешно, - признаю я. - Хочешь услышать шуточку еще веселее? Гейл, тебе тоже понравится. Каков код вызова твоего наладонника?

- Зачем тебе?

- Просто назови.

Он называет. А я говорю: - Джед? Всё получил? Ну как?

Когда звякает оповещение, Гейл подскакивает так резко, что почти роняет планшет. Я киваю: - Все путём. Ответь. И покажи, чтобы видели мы все.

Социки шевелятся, стискивают оружие. Гадаю, могут ли они видеть лица друг друга сквозь шлемы? Хотелось бы. Иисус милосердный, вот бы видеть выражения их лиц, когда Гейл стучит по кнопке приема и Джед Клирлейк появляется в новом окне. - Вполне подходяще, Хэри. Потребуется редактирование, и придется обрезать часть реакций.

Все шестеро социков принимают боевую стойку, дула винтовок рыскают, словно они не решили, стрелять в меня, в планшет или во всё сразу.

Я ухмыляюсь. - Голоса в голове? Вот один из них.

- Это выше крыши, - говорит Джед.

- Практически моя торговая марка.

- Эта твоя "власть народа для народа" - Авраам Линкольн, да? Диктатор Американского Федерального Союза?

- Эй, точно угадал. Но он звался Президентом Соединенных Штатов Америки.

- Зависит, где читать. Но свобода и справедливость для всех? Тоже цитата из истории? Никто не знает, что бы это значило[12].

- Не нагнетай.

- Ладно, ты босс. Завершаем?

- Нам до ночлега путь далек.

- Еще цитата?[13]

- Забудь. Да, готово. Работай.

- Тогда выхожу. Устрой им пекло, Хэри.

- Верь в меня.

Сразу двое социков барабанят по наручным экранам.

- Не трудитесь. Вам не отследить сигнал.

- Нет сигнала, которого мы не сможем отследить.

- Правда? Не надо ребячиться. Люди твердили: нет такой штуки как "магия". Именно это образованные умники называют иронией? А?

Они прекращают. Я машу рукой. - Эй, не дайте мне сорвать веселье. Покажите класс.

А я смотрю на Гейла. Лицо его серее, чем было у Феллера, губы побелели, шевелятся - "о мой бог мой бог мой..." - Узнал парня? Знаешь, чем он зарабатывает на жизнь?

- Это Джед... - Ему надо прокашляться. - Это был Джед Клирлейк - он, ээ... наш рупор, главный ведущий "Свежих Приключений"...

- Раньше был. Теперь он министр информации Свободного Государства Кейна.

- Чего?!

- Даже соцполиция и Упсы удивятся, узнав, что мы научились делать на Земле с магией. Например, мониторить мой мыслепередатчик.

Гейл снова подскакивает. Я улыбаюсь. - Думали, я не узнаю, хе? Что, латая мне черепушку, вы зашли дальше и всунули новый передатчик? Удобный инструмент, чтобы меня отслеживать. Возможно, бывают инструменты, которые не годятся как оружие, но я таких не встречал.

Я развожу руками. - Типа, могу гордиться собой. Знаешь, я люблю книги. Один из старейших, излюбленных приемов в романах - скрытое наблюдение. Черт, это старше самих романов. Не было технологий, так кто-то сидел в кустах или прятался за шторой. Самое клевое - мне не пришлось заботиться о том, что вы найдете мой "жучок". Вы же сами его вставили.

Гейл никак не может собраться с мыслями. - Но как ты вообще мог хоть...

- О, это не я. Но мне понадобились годы - десятки лет - чтобы осознать: не нужно всё делать самому. Вот почему полезно иметь друзей. У меня их немного, но каждый стоит дружбы.

Например, заимей друга, способного