Счастливый билет - Маурин Ли

Она смотрела, как темнеет и скручивается бумага, пожираемая жадными языками огня. Через несколько мгновений перед ней лежали лишь обугленные клочки и горка серого пепла.

Дента похоронили душным туманным ноябрьским утром. Казалось, все ненавидели и презирали его, но на похороны пришли по крайней мере двести человек. Их было так много, что толпа терялась в белесом тумане.

— Они пришли оплакать великого режиссера, а не человека, — прошептал Гэри.

Лиза ласково сжала его руку. После смерти Дента Гэри стал для нее надеждой и опорой. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она сильно нуждалась в утешении. Дент вихрем ворвался в ее жизнь, задержался ненадолго, а потом ушел, причем по собственной воле — но об этом никто не знал, кроме нее. Время от времени на Лизу наваливалась грусть, но потом и это прошло: она знала, что Дент презирал бы ее за сентиментальность. Так что по-настоящему о Джозефе Денте не скорбел никто.

За исключением Сабины. Лишенная общества отца в первые годы своей жизни, девочка обожала его. После смерти Дента она была безутешна и спала в кровати Лизы, жалобно всхлипывая во сне.

— Со временем она привыкнет, — говорила Милли. — Время лечит все.

Сабина нуждается в любви, думала Лиза, и никто так не стремился дать ее девочке, как она. Самым главным наследием Дента стала его дочь. Он оставил Лизе свой дом и состояние, два миллиона долларов, но более всего она дорожила Сабиной, своим долгожданным ребенком.

На похоронах Дента не было цветов и молитв. В маленькой часовне звучал Вагнер, а Гэри и еще двое старых друзей произнесли короткие прощальные речи. Но и только. Лиза изо всех сил старалась не допустить ничего такого, над чем посмеялся бы ее покойный супруг.

Когда все кончилось, Гэри сказал:

— Кое-кто хотел бы вернуться обратно в дом. Мы посмотрим пару его фильмов, если ты не возражаешь.

— Нет, конечно. Я попросила Милли приготовить напитки и легкую закуску.

В бледно-голубом небе появилось яркое солнце, когда процессия из дюжины машин направилась в «Тимперлиз». В первом автомобиле ехали Лиза и Гэри.

— Я буду рада, когда этот день закончится, — со вздохом призналась Лиза, когда кортеж свернул на подъездную аллею. — Нет ничего хуже похорон.

Тем же вечером ей предстояло вспомнить эти слова.

Стоило Лизе войти в холл, как она сразу поняла — что-то стряслось. Посреди комнаты стояла Милли с чайным полотенцем в руках. На ее лице были написаны ужас и скорбь.

— Что случилось?! — воскликнула Лиза, а потом, охваченная паникой, требовательно спросила: — Где Сабина?

— Она уехала, — тусклым, невыразительным голосом ответила Милли.

— Уехала!

К ним подошел Гэри и взял Милли за руку.

— Куда? — спросил он.

— За ней приехала мать и забрала ее.

Снаружи захлопали дверцы автомобилей, и на дорожке, посыпанной гравием, заскрипели шаги.

— Вы двое ступайте в кухню, — напряженным голосом распорядился Гэри. — Я займусь гостями.

— В столовой уже накрыт стол, — все тем же тусклым голосом сказала Милли.

— Как это случилось?! — вскричала Лиза, когда обе женщины остались одни.

Милли заплакала.

— Я накрывала на стол, когда услышала голоса в холле, — всхлипывая, начала рассказывать она. — Поначалу я не обратила на них особого внимания. Передняя дверь была открыта нараспашку, и люди входили и выходили, словно в «Вулвортсе». A когда наконец я решила посмотреть, то увидела на диване Коко с Сабиной. «Я приехала забрать ее с собой», — говорит она мне. Во дворе стояла большая машина с включенным мотором.

— Ох, Милли, и ты позволила ей это сделать!

Милли с упреком воззрилась на Лизу.

— За кого ты меня принимаешь? Разумеется, я стала возражать. Я заявила, что она не может просто забрать девочку и уехать. Сказала, что ты вернешься через час и что она должна дождаться тебя, но Коко ответила: «Сабина — моя дочь, и я хочу забрать ее». Она прочла о смерти Дента в какой-то газете в Канаде.

— В Канаде!

— Да, она теперь живет там. Господь свидетель, я бы остановила ее, Лиза, я крупнее и сильнее ее, но… — Кухарка умолкла, и скорбь на ее лице сменилась растерянностью.

— Но что?

— В общем, Сабина захотела уехать. Она сказала: «Я хочу быть со своей мамочкой». Она моментально привязалась к Коко, как будто знала ее всю жизнь. Мне не хотелось говорить тебе об этом, Лиза, но девочка выглядела по-настоящему счастливой.

По словам адвоката Дента, даже если Сабину удастся отыскать и дело попадет в суд, у Лизы не было ни малейшего шанса выиграть его.

— Предпочтение всегда отдается матери, — сказал он. — Всегда.

— Но ведь она исчезла сразу же после рождения Сабины!

— Не исключено, что она сможет назвать уважительную причину, которая заставила ее так поступить. Как бы там ни было, ребенок остался с отцом. Теперь же, когда отец скончался… — Адвокат пожал плечами. — Насколько я понимаю, когда девочку увезли, вы вызвали полицию, но они отказались предпринять какие-либо действия?

— Они сказали, что мать нельзя обвинить в похищении собственного ребенка, — устало ответила Лиза.

— Правильно. Ведь вашему супругу не было предоставлено право опеки. В документах о разводе Сабина даже не упоминалась.

Будь ты проклят, Дент! Скорее всего, он попросту забыл о существовании Сабины.

Адвокат продолжал:

— Все могло бы быть по-другому, если бы вы воспитывали ее с самого рождения, но вы ведь знали ее всего восемь месяцев.

— Да, но я привязалась к ней так, словно она была моим собственным ребенком.

— Должно быть, вы очень расстроены, — с сочувствием заметил адвокат.

— Это еще мягко сказано, — с горечью отозвалась Лиза.

Она больше никогда не видела Сабину, хоть и наняла частного детектива, чтобы найти девочку и убедиться, что с ней все в порядке.

Лиза поставила кассету с записями Вагнера, и целый час дом содрогался от ревущих аккордов. Но когда музыка смолкла, он еще больше стал походить на морг.

Почти сразу Лизу разыскала Милли.

— Хочешь, я поставлю еще какую-нибудь кассету, душечка?

— Перестань обращаться со мной, как с ребенком, — отрезала Лиза.

Пожилая женщина с тревогой взглянула на нее.

— Коко — славная женщина. Она будет хорошо заботиться о Сабине.

— Ты твердишь мне об этом вот уже два месяца.

— Я всего лишь пытаюсь помочь тебе перестать сходить с ума, вот что я делаю. Коко наверняка не ушла бы, если бы Дент с самого первого дня не изводил ее придирками и насмешками. Уж ты-то знаешь, какой свиньей он мог быть.