Дураков нет - Ричард Руссо

не хочу, – произнес Салли скорее по привычке, нежели искренне.

В последнее время он едва ли не каждый день думал об этом доме. Даже как-то раз дошел до него от дома Андерсона и стоял, рассматривал участок, снова гадая, останется ли что-то после уплаты задолженности по налогам и если да, то сколько именно. Если достаточно, то, например, эти деньги помогли бы ему преодолеть финансовые трудности. Или пригодились бы Питеру. Когда сын вернулся в Бат, Салли вновь охватило необъяснимое желание дать ему хоть что-нибудь. Когда Питер был маленьким, Салли посылал ему подарки на Рождество, а если вспоминал, то и на день рождения, но не мог припомнить ни одного существенного подарка, и поэтому Салли казалось, будто он не дарил сыну ничего. Быть может, если он отдаст Питеру дом или деньги от продажи дома, это будет уже что-то.

– Не помнишь, там пол паркетный?

Паркетный, ответил Салли. Он помнил, как мать, стоя на коленях, натирала паркет.

Карл взял трубку, набрал номер.

– Привет, – произнес он, не потрудившись представиться. – Сделай одолжение. Позвони в мэрию и выясни, что там с домом Салли на Баудон. Он сам не знает, его ли еще дом. И поцелуй за меня малыша Родриго.

Не успел Салли осмыслить этот разговор, как Карл повесил трубку и спросил:

– Хочешь, поедем глянем на него?

– Можно, – с деланым безразличием ответил Салли.

Вообще-то ему хотелось узнать, что Карл скажет о доме. Салли даже подумывал как бы невзначай спросить его, останавливало его одно: если он спросит мнение Карла, то изменит убеждению, которое высказывал во всеуслышание, что суждения Карла ничего не стоят.

– Давай, – предложил Карл, но не встал и даже не убрал ноги со стола.

Уилл же понял их слова буквально и слез с дивана, но, увидев, что мужчины не двинулись с места, смущенно уселся обратно.

Салли пристально рассматривал Карла. Тот вел себя не как обычно, и Салли вспомнил слова Тоби, что муж изменился.

– Ты сегодня какой-то уж слишком довольный, – заметил Салли, наклонился, подвинул к себе столик, заваленный журналами, и положил на него ноги. Салли полагал, что если в комнате двое мужчин и один из них сидит, задрав ноги на стол, то преимущество явно за ним. Особенно если это Карл Робак. Салли при нем любил положить ноги на стол, даже если это движение причиняло ему боль, вот и сейчас он положил ноги на стол, отдельно порадовавшись, что его рабочие ботинки мокрые и на журналах мигом образовалась слякотная лужица.

– Так и есть, – согласился Карл. – У меня настолько хорошее настроение, что даже твой приход его не испортил.

– Приятно слышать, – сказал Салли. – Приятно знать, что такие, как ты, счастливы. Я-то, конечно, тоже был бы счастлив, если бы унаследовал состояние, женился на первой красавице округа и перетрахал всех прочих.

Карл ухмыльнулся, откинулся еще дальше в кресле и сцепил пальцы на затылке.

– Ты прав, – согласился он (с грустью, показалось Салли). – Она первая красавица округа.

– Если помнишь, я твержу тебе об этом не первый год.

– Ну хорошо, ты мне это говорил, умник, – признал Карл. – А значит, тебя обрадует, что я начал новую жизнь.

– Вот и она так сказала, – сообщил ему Салли. – Мне не хватило духу напомнить ей, о ком она говорит.

– Дерзи, Вольтер, шути, Руссо[42], – сказал Карл. Из-за чего бы Карл ни лучился самодовольством, ему до смерти хотелось рассказать об этом кому-то. Следовательно, Салли ничего не оставалось, как изображать полнейшее равнодушие.

– Шути над кем?

Карл пропустил его слова мимо ушей.

– Ты видел Тоби в конторе?

– Видел, – ответил Салли.

И если увиденное не застало бы его врасплох, он хорошенько все разглядел бы. Карл Робак так сиял, что Салли подумал было, не рассказать ли ему о случившемся, просто чтобы проверить, удастся ли испортить Карлу настроение. Но его удержала возможность, пусть призрачная, что Тоби Робак показала ему грудь в качестве некоего аванса, который он вернет, когда рядом не будет внука. В конце концов, он давно с ней флиртует. Тоби, пожалуй, поступит глупо, если взаправду влюбится в Салли, но раз уж она взаправду влюбилась в Карла Робака, почему нет?

– Она ничего тебе не сказала? – Карл лыбился как сумасшедший. – А впрочем, ладно, – продолжал он. – Наверное, она рассказывает только тем, кто ей нравится.

Салли вдруг догадался.

– Что? – спросил он. – Только не говори, что она беременна.

– Залетела, как чирлидерша, – подтвердил Карл и улыбнулся еще шире, так что Салли, досадуя на себя, невольно улыбнулся в ответ.

Некоторое время оба молчали.

– Ну что, – наконец произнес Карл Робак, – теперь ты, наверное, захочешь быть крестным отцом?

– Не могу же я быть и отцом, и крестным отцом, – сказал Салли. – Ты тоже должен хоть как-то поучаствовать, черт побери.

– Непременно. Хватит красавчику шляться. Я теперь понимаю, – продолжал Карл, надевая тяжелую куртку, перчатки, твидовую кепку, – что на самом деле мне всегда хотелось быть отцом. Странная штука мозг, да?

– Еще бы, – согласился Салли. – Ловко ты нас дурачил. Мы-то думали, ты просто козел. Как думаешь, надолго тебя хватит?

Карл глубоко вздохнул:

– Я уже три дня живу монахом, у меня никого, кроме Тоби, и даже не хочется. И мне хорошо как никогда. Почему ты мне не сказал, что можно прожить и без стояка? Я бросаю пить, играть, курить и так далее. Все, кроме плохих компаний, вот именно потому я сейчас с тобой и разговариваю.

На улице перед вагончиком Карл издал Тарзаний вопль, колотя себя по груди.

– Белый охотник заделал ребенка! – заорал он. – Поехали на двух машинах. Встретимся возле дома.

Салли согласился. Направился было к забору, но осознал, что Уилла нет рядом. Внук по-прежнему стоял на крыльце вагончика и нервно оглядывался в поисках Распутина, но того нигде не было.

– Где он? – спросил мальчик.

– Иди сюда, – позвал Салли. – Возьми меня за руку.

Уилл опасливо повиновался.

– Вот он, – сказал Уилл, заметив собаку.

Распутин, скрестив лапы, прислонился к забору возле ворот – казалось, он отдыхает. Если бы он был человеком, то по его позе можно было бы подумать, что у него перекур и он сейчас зажжет сигарету.

– Жалкое зрелище, черт побери, – заметил Карл, проходя мимо своего верного, некогда сторожевого пса. Распутин слабо качнулся, не в силах выпрямиться. Он явно опять потерял равновесие и привалился к забору, чтобы не упасть.

Карл обошел пса, осторожно отодвинул его от забора и усадил прямо.

– Знаешь, кого он мне напоминает? – спросил он у Салли и, не успел тот ответить “нет”, добавил: – Тебя.

Салли кивнул:

– Точно. И