Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны - Валерий Замулин

Через несколько минут танки первого эшелона наших 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевой порядок противника. Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую большую массу наших боевых машин и такую решительную их атаку»[319].

Начало атаки 29-го танкового корпуса 5 гв. ТА юго-западнее Прохоровки. 12 июля 1943 г. (Архив автора)

Фактический ход боя, изложенный в документах бригад первого эшелона танковой армии, как мы убедимся далее, не подтверждает слова командарма. Кстати, восход солнца 12 июля был в 5.02. Поэтому в 8.30 оно не могло слепить глаза немецким танкистам, но могло высвечивать контуры их танков, если бы они пошли в атаку, а не укрывались за позициями своих противотанковых средств. В 9.20 Н.Ф. Ватутин доложил И.В. Сталину: «Войска центра Воронежского фронта (6 гв., 1ТА, 5 гв. А, 5 гв. ТА) после 30-минутной артподготовки в 8.30 перешли в наступление по плану.

Войска 7 гв. армии заканчивают подготовку к переходу в наступление – артподготовка с 9.00, наступление в 9.40»[320].

Командование 5 гв. ТА делало упор на стремительный рывок в глубь обороны противника с первых минут атаки. Район свх. «Октябрьский» – главный опорный пункт немцев, который так и не смогли утром отбить гвардейцы Жадова, должен был попасть в «вилку», с одной стороны – 181 тбр, 170 тбр, 36 гв. оттп, с другой – 32 тбр с 3 батареями 1446 сап и. За ними шла пехота 33 гв. ск 5 гв. А. Предполагалось, что 181 тбр, наступая по селам вдоль реки, которые только утром оставили танкисты 2 тк (Андреевка и Васильевка), не должна встретить жесткого сопротивления противника, поэтому будет двигаться быстрее. Вдоль железной дороги путь основным силам 29 тк, должна проложить ударная 32-я тбр. Закреплять успех 181, 32 и 170 тбр (очищать от противника район высоты 252.2 и сел у реки) предстояло 9 гв. вдд и двум полкам 42 гв. сд.

Второй эшелон танковых соединений Кириченко и Бахарова (31 тбр и 32 мсбр с артгруппой) имел задачу нарастить силу удара и восстановить численность танков первого эшелона после понесенных ими потерь при прорыве обороны у свх. «Октябрьский» и на выс. 252.2. Но этот план рухнул с первых минут атаки.

29-й танковый корпус перешел в наступление на участке (вкл.) совхоз «Октябрьский», х. Ямки, лог Сажинский (1,5 км южнее х. Ямки). В его первом эшелоне действовали 32 тбр (63 танка) и 25 тбр (69 танков), во втором – 31 тбр (67 танков). Правее, между совхозом «Октябрьский» и р. Псёл, должен был двигаться 18 тк. Его боевой порядок был построен в три эшелона: в первом – 181 тбр (44 танка) и 170 тбр (39 танков), которую поддерживал 36 гв. оттп (19 танков «Черчилль»); во втором – 32 мсбр (танков не имела); в третьем – ПО тбр (38 танка). Таким образом, в первом атакующем эшелоне двух корпусов в полосе шириной около 7 км наступали четыре бригады и один танковый полк, всего 234 танка.

Схема расположения основных сил мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и ее 7-й танковой роты в районе Прохоровки утром 12 июля 1943 г., подготовленная и переданная автору книги Р. фон Риббентропом

Сразу же после начала атаки поле покрылось десятками «грибов» вздыбленной земли от разорвавшихся бомб и снарядов, факелами вспыхнули несколько десятков танков. Поле сражения потонуло в сизой пелене дыма и выхлопных газов сотен машин, подсвеченных огненными всполохами орудийных выстрелов. Направляющей бригадой в 29 тк была 32 тбр полковника А.А. Линева. За ней должна была двигаться 31 тбр полковника С.Ф. Моисеева. Но батальоны Моисеева выходили на исходные с опозданием, а «линевцы» с первых минут атаки были встречены ураганным огнем противотанковых орудий из совхоза «Октябрьский» у высоты 252.2. Сразу вспыхнуло факелами и задымилось больше двух десятков машин. Боевое построение нарушилось, экипажи начали маневрировать на поле боя, расползаться, стремясь использовать складки местности, чтобы выйти из-под губительного огня. Однако участок был маленький, а на нем скопилось около сотни боевых машин, не считая САУ, артиллерии и пехоты 42 гв. сд.

Командир 7-й роты 2 тб 1 СС тп оберштурмфюрер Р. фон Риббентроп вспоминал: «…В тот же миг я заметил командира отделения управления роты, которого я (ночью. – З. В.) оставил на КП гренадерского батальона. Объятый огромным облаком пыли, он на полной скорости несся на мотоцикле вниз по склону, постоянно держа поднятый вверх кулак: «Выдвигайтесь немедленно!»

Рота тут же пришла в движение и рассредоточилась по склону… Мы остановились… и открыли огонь, подбив несколько вражеских машин. Несколько русских танков остались догорать. Для хорошего наводчика дистанция 800 метров была идеальной.

Пока мы ждали, не появятся ли еще танки, я по привычке осмотрелся. То, что я увидел, лишило меня дара речи. Из-за невысокого пригорка шириной метров 150–200 появилось пятнадцать, потом тридцать, потом сорок танков. Наконец я сбился со счета. «Т-34» двигались к нам на большой скорости с пехотинцами на броне. Мой механик-водитель Шюле сообщил по внутренней связи: «Командир, справа! Справа! Вы их видите?»

Я их видел очень даже хорошо. В этот момент мелькнула мысль: «Вот теперь – крышка!» Механику-водителю показалось, что я сказал: «Покинуть танк!», и он начал открывать люк. Я довольно грубо схватил его и втащил обратно в танк. Одновременно я ткнул наводчика ногой в правый бок – это был сигнал развернуть башню вправо.

Вскоре первый снаряд отправился к цели, и после попадания «Т-34» вспыхнул. Он был от нас всего метрах в 50–70. В тот же миг соседний с моим танк получил попадание и загорелся. Я видел, как унтершарфюрер Парке покинул машину, но больше мы его так никогда и не увидели. Его сосед справа также был подбит и вскоре тоже был объят пламенем.

Лавина вражеских танков катилась прямо на нас. Танк за танком! Волна за волной! Такое их количество было просто невероятным, и все они двигались на большой скорости.

Времени занять позицию для обороны у нас не было. Все, что мы могли, – это стрелять. С такой дистанции каждый выстрел попадал в цель. Когда же нам суждено получить прямое попадание? Где-то в подсознании я понимал, что шансов на спасение нет. Как всегда в подобных ситуациях, мы могли лишь позаботиться о самом неотложном. И вот мы подбили третий, потом четвертый «Т-34» с дистанции меньше тридцати метров.

Мы развернулись посреди массы русских танков и отъехали назад метров на пятьдесят, на обратный скат первого гребня. Здесь, оказавшись в чуть более надежном укрытии, мы снова развернулись лицом к вражеским танкам.