Солнце мертвых - Алексей Атеев

– Ничего, я вас довезу, – уже дружелюбнее сказал Андрей.

– Замечательно! – теперь Гомельский был само добродушие. – Через пару минут я буду готов.

По дороге Гомельский болтал на самые отвлеченные темы, однако почти не упоминал о роде своей деятельности. Он, правда, сообщил, что в павильоне собирался организовать летнее кафе.

– Почему же там нет никакого оборудования? – поинтересовался Андрей.

– Не успели завезти, – быстро сказал Гомельский, – пока организационный период.

– Что-то вы долго раскачиваетесь, на делового человека не похоже.

Гомельский молчал, что-то обдумывая.

– А как их убили? – неожиданно спросил он.

– На опознании увидите, – сказал Андрей.

– А может быть, это все-таки не мои сотрудники? Что-то не верится, что их могли убить, тем более обоих сразу. Они сами кого хочешь… – он запнулся.

– Поэтому я за вами и приехал, чтобы вы прояснили обстановку.

– Конечно, конечно… Но все же странно.

– Что они там все-таки делали?

– Охраняли вверенный им объект.

И сколько Андрей ни пытался расспросить своего пассажира, Гомельский больше о павильоне и его охране не заговаривал. К концу пути он протрезвел и замолчал, предпочитая угрюмо смотреть на дорогу.

Перепады настроения Гомельского несколько утомили Андрея, поэтому он испытал облегчение, когда сдал своего подопечного из рук в руки капитану Казакову, который, к его удивлению, до сих пор находился в управлении. После этого Андрей был отпущен отдыхать.

Первый, с кем столкнулся Андрей, придя в понедельник на работу, был капитан Казаков.

– А, лейтенант, – протянул он, как показалось Андрею, с легкой насмешкой. Не поняв ее причины, Андрей внимательно посмотрел на начальника, но лицо того не выражало ничего определенного. Похоже было, что Казаков еще полностью не проснулся, поскольку выглядел заспанным и угрюмым. Однако за свое недолгое знакомство с Казаковым Андрей успел понять, что этот человек не так прост, как кажется на первый взгляд. Несколько раз он вот с такой же неопределенной усмешкой находил ответ на вроде бы неразрешимую загадку. Андрею даже казалось, что рассказы о садоводческих увлечениях Казакова исходят не от кого иного, как от него самого. Мол, смотрите, какой я примитивный деревенщина, а чего от деревенщины ждать. С такого и спрос поменьше, и стружку снимают пореже. Зато в случае удачи недоуменно разводят руками: мол, наш-то тютя, оказывается, соображает… Впрочем, возможно, это всего лишь домыслы Андрея.

– Пойдем в кабинет, – сказал Казаков, – познакомлю тебя с кое-какими обстоятельствами дела, ну того, с убийствами в «стекляшке». Допросил я позавчера этого Гомельского. Свозил на опознание трупов. Посмотрел бы ты на него. Побелел весь, когда ему тела предъявили. Чуть в обморок не упал. Опознал! Мои, говорит, работники, Балашов и Курехин. И знаешь, что интересно? Курехина этого я когда-то брал. Матерый гад. О мертвых плохо не говорят, но, по-моему, туда ему и дорога. Одним мерзавцем меньше стало. Три ходки у него было. Всего полгода назад освободился.

– А по какой статье проходил? – поинтересовался Андрей.

– Грабеж. Тридцать пять лет ему было, из них пятнадцать провел в местах заключения. Еще несовершеннолетним первый раз сел. Словом, та еще личность. Правда, особым авторитетом в преступном мире он не пользовался, видать, поэтому и пристроился у Гомельского.

– А почему не пользовался авторитетом?

– Кто его знает, – неопределенно ответил капитан. – Словом, с одним разобрались. Да и второй – Балашов – такой же. Тоже судим, правда, давно. Последнее время работал грузчиком в продовольственном магазине, но его и оттуда поперли. Даже в грузчиках не смог удержаться. Впрочем, не в них дело. Конечно, главный объект нашего интереса – Гомельский. Не местный, но живет в Светлом уже лет пять. Некоторое время был заместителем директора того самого магазина, где трудился грузчиком Балашов, потом создал собственный кооператив, а вот теперь возглавляет малое предприятие «Серна». Серна – быстроногое животное, – усмехнулся Казаков, – скачет то сюда, то туда, словом, на месте не стоит. Самое главное, я никак не мог добиться, что эти молодцы делали в этом так называемом кафе. Охраняли, твердит Гомельский. Чего там, спрашиваю, охранять? Ведь пусто же внутри. Так положено, отвечает. А кирки да лопаты зачем? Планировку внутри собирались делать. Словом, врет без зазрения совести. Но вижу, напуган страшно. Оторванная голова его добила.

– Ну и каков же вывод? – Андрей с интересом смотрел на своего начальника.

– Вывод? Выводы пока еще рано делать. Впрочем, скажу тебе откровенно, ничего определенного от Гомельского я не добился. Кое-какие предположения, конечно, у меня есть. Могла, скажем, иметь место какая-то разборка. Два трупа – ее результат. Это, конечно, наиболее вероятно.

В этот момент раздался телефонный звонок.

Капитан снял трубку.

– Из морга, – шепотом сообщил он, прикрыв ладонью мембрану. – Сейчас что-нибудь новое узнаем.

Внезапно глаза его округлились.

– Как похитили?! – воскликнул он. – Да вы понимаете!.. Нет, не знаю! Хорошо, сейчас буду.

Ну, дела! – посмотрел Казаков на Андрея, положив трубку. Его круглое бабье лицо внезапно потеряло свое сонное выражение. Маленькие глазки, казалось, увеличились в размере и заблестели. – Ну, дела, – повторил он в изумлении. – Убитых-то наших, того… Украли…

– Как украли?! – не понял Андрей.

– Из морга украли! Так-то вот. Едем срочно туда.

Приземистое одноэтажное здание морга размещалось на самых задах городской больницы, но, судя по всему, было не самым последним в числе ее подразделений. Во всяком случае, оно выглядело опрятным и ухоженным, чего нельзя было сказать о большинстве корпусов больницы.

Чувствовалось, что обитель скорби окружена чуткой и неусыпной заботой. Небольшая площадь перед зданием была аккуратно заасфальтирована и засажена по краям пестрыми цветами. Две скамейки перед входом в здание были выкрашены веселенькой голубой краской. Возле них прогуливались несколько жирных голубей. Казалось, перед нами не место последнего или предпоследнего покоя, а заведение культуры, скажем, клуб или библиотека.

Несмотря на ранний час, вокруг морга кипела жизнь. Сновали какие-то благообразные старушки, повязанные до глаз сиротскими платочками. Они не обращали друг на друга внимания и, видимо, старались показать, что не знакомы между собой, хотя были похожи друг на друга, словно инкубаторские цыплята. Резким им контрастом была другая группа граждан, тоже словно на одно лицо. Она состояла из молодых ребят, одетых в широкие, преимущественно зеленые брюки и, несмотря на жару, просторные кожаные куртки. Молодые люди, напротив, тянулись друг к другу и теперь стояли группкой, что-то горячо обсуждая. Когда милицейская машина приблизилась к зданию, модные ребята, словно чего-то испугавшись, поспешно разошлись прочь, но далеко не ушли, а встали поодаль и наблюдали за происходящим. Старушки же повели себя иначе. Они сгрудились возле машины и, отталкивая друг друга остренькими локтями, чуть не сбили с ног вылезших капитана и Андрея.